Егор просительно посмотрел на пожилых женщин.
– Побойся бога, милок, – вздохнула за всех тетя Таня. – Да мы и так не собирались болтать. Но если уж это так важно, то и вовсе рот на замок! Девочки, вы все слышали?
– Возраст у нас, может, и не юный, но без слухового аппарата пока обходимся, – ответила за двоих Степанида. – Сделаем!
– Я на вас надеюсь, и спасибо вам за все, – сказал Егор уже от порога. – Всего вам хорошего! Позже мы обязательно встретимся, и я вам все объясню.
На том и расстались.
Внушительный и практически бесшумно подъехавший внедорожник Егора стоял почти сразу за калиткой. Латонин открыл Тамаре дверь, подал руку. Она приняла его помощь, садясь в машину – после того, первого раза, когда он пытался помочь ей выбраться из такси, она больше от нее не отказывалась. Закрыв за ней дверь, Егор обошел машину и сел за руль.
– Так что там с квартирой? Прошу, не испытывай мои нервы на прочность. – Тамара заговорила, едва они тронулись.
– Квартира цела. А остальное все же потом, Тома. Сейчас едем ко мне на дачу, там я тебе все расскажу. Дело очень серьезное, такое лучше обговаривать не на ходу. – Он внимательно вглядывался в зеркало заднего вида, словно пытаясь убедиться в отсутствии за ними погони.
– К тебе на дачу? А почему не ко мне домой?
– Потому что к тебе нам нельзя. Как и у меня, в городской квартире лучше не показываться. В общем, Том… Ты объявлена в розыск.
Этому известию Тамара нисколько не удивилась: если человек пропадает на несколько дней, то вполне естественно, что кто-то начнет его искать. Но вот же она, нашлась! Тогда отчего Егор такой хмурый? Тамара почти собралась его об этом спросить, но потом передумала: он уже ответил ей, что не хочет об этом говорить на ходу. Да и загородная дорога после обильного снегопада была такова, что требовала от водителя всего его внимания. Вот только мысль об Оксане продолжала тревожить Тамару не на шутку. Но когда она попыталась заикнуться Егору, что по пути на его дачу надо бы проехать по делам через город, он даже слушать об этом не стал, хотя она и уверяла его, что дело идет о жизни и смерти. Сказал только, вторя недавним ее мыслям, что утром первого января даже закоренелые маньяки не спешат приступать к работе, так что торопиться пока некуда. И Тамара смирилась, решив, что чем меньше она будет его отвлекать, тем скорее они доберутся до дачи. А дальше станет ясно, что делать.
Место, откуда Тамара начала свое путешествие к трем гостеприимным тетушкам, она узнала вначале по просеке, а потом уж высмотрела и три засыпанные снегом елки. Четвертая, упавшая, была сейчас почти не видна. Тамара зябко повела плечами, проезжая мимо. Теперь, в машине, даже по плохой дороге, путь от деревни до просеки показался ей не таким уж и длинным. Совсем не таким, как тогда, когда она брела из последних сил, замерзая и не зная, что ждет ее впереди. А где-то еще через полчаса выяснилось, что и от шоссе Тамару завезли не слишком-то далеко. Теперь ей оставалось лишь удивляться, как это она на таком расстоянии не смогла услышать шум потока машин и ушла в другую сторону от трассы. Наверное, всему виной в тот вечер стала погода. Или действительно даже медленно ползущая машина движется настолько быстрее, чем пешеход, что представление о расстоянии искажается? Впрочем, теперь это не имело никакого значения, потому что для Тамары все ее злоключения остались позади. Оставалось только выяснить, что там с квартирой и почему Латонин настоял на том, чтобы ехать к нему на дачу, вместо того чтобы просто вернуться домой.
Двор Егоровой дачи оказался очищен от снега, а дом хорошо протоплен. Все указывало на то, что именно здесь Егор встречал Новый год. В доме даже елка была, пышная, нарядная и наполняющая комнату волшебным новогодним ароматом. Тамара прошлась по комнате, пока Латонин возился с чем-то в прихожей. Давно были те времена, когда жилье Егора имело казенный вид. Теперь Тамара знала, что он любит уют и порядок. И, судя по тем фотографиям, которые она успела у него увидеть, он даже в своих палатках, в экспедициях всегда пытался достичь чего-то подобного.
Просторная светлая комната создавала впечатление не парадной залы, а некоего заповедного уголка, способного укрыть и согреть даже в самую лютую зимнюю стужу. И всюду была чистота. Ни мусора вокруг сложенных перед камином дров, ни грязной посуды на покрытом скатертью столе, ни пыли по углам. Лишь на полу, на толстом ковре, яркими пятнами выделялась парочка крупных и ярких конфетти, но они в сочетании с елкой лишь дополняли интерьер, а не портили его.