— А, да! «Правда или действие», давай?
Я не успела даже подумать о том, насколько это дрянная затея, как Митя, подхватив с подноса парня стакан с глинтвейном, уже требовал, чтобы ему загадали действие.
— Соню не буду просить, она мне точно придумает что-нибудь невозможное. Давай ты, Ин.
У этих двоих завязался громкий диалог, пока мы с Владом вели свой, безмолвный.
— Давай! Десять девушек, женщин, да хоть бабушек! — услышала я краем уха голос блондинки и оторвалась от Волконского. — Поцелуй! Но только десять, ни на одну меньше!
У Мити загорелись глаза.
— Да легко!
В темных джинсах и черной толстовке он выглядел, как леденец для любой дамы на диете. Митя был очень хорош собой, широк в плечах. Не мудрено, что девушки в зале сами чуть не выстроились к нему в очередь, когда он заявил во всеуслышание о цели. Но Митя не искал легких путей.
Сначала он прыгнул за барную стойку и поцеловал грозного вида девчонку в татуировках и с кольцом в носу. Та притянула его обратно и облизала щеку под громкие аплодисменты. Затем женщину в преклонном возрасте с жемчугом на шее и собачкой в руке. Седовласая мадам еще долго хохотала от счастья. Он все носился из угла в угол, а зал хором досчитал до восьми.
Девятой друг одарил Инну, ну а десятой стала я. Правда, мне выпал, судя по всему, сектор приз: Митя нежно коснулся моих губ, срывая овации.
— Мне следует начинать ревновать?
Я выскользнула из объятий, когда он углубил поцелуй, и кивнула в сторону «фан-клуба» из девчонок, что бросали на него заинтересованные взгляды.
— О да, ревнуй! Я только этого и жду.
Казалось бы, в груди должно было кольнуть, хоть что-то шевельнуться и обжечь, но нет. Блеск карих глаз не вызывал эмоций, кроме умиления. Собственно, что и требовалось доказать.
— Влад! — начал Митя.
Я обернулась за другом, и на меня обрушился град искр прямиком из темной синевы. Так действовать на людей вообще законно?
— Теперь твоя очередь. Правда или действие?
— Правда, — ответил Волконский слишком спокойно, смотрел он точно мне в глаза.
Очень, очень плохо.
Митя тоже расстроился.
— Бли-ин, ну ты мне такую тему обломал! Я хотел, чтобы ты брюками с кем-нибудь поменялся.
Хотя правда была бы хороша, ответь он на вопрос, например, о бывшей жене. Тогда в университете мы так ничего и не узнали. Придумали другую тему для выпускной работы, но главный приз все равно взял старший сын декана. Моя карьера даже не началась. В прочем, как у многих. Слышала, только Рома сейчас работал в газете: писал про пенсии да нехватку биотуалетов в парковых зонах. Остальные разбежались кто куда.
Я бы придумала Владу множество интересных вопросов. Только очередь была не моя.
— Что за татуировка у тебя на спине? — спросил Митя, и Волконский на миг повернулся.
Черный контур, перетекающий на шею, выглядывал из-за широкой горловины тонкого свитера. Я вспыхнула, потому что знала ответ. Видела эту татуировку, трогала, целовала. Лицо обдало жаром, я обняла холодными ладонями горящие щеки.
— Колесо сансары, — ответил Волконский довольным тоном.
— Нас просто меняют местами, таков закон сансары, — спел Митя строчку из песни Басты. — Сансара — это крутое что-то, походу?
Влад ухмыльнулся.
— Скорее, наоборот.
— Почему? — Митя недоумевал.
— Сансара — это скитание, которое длится вечно. Колесо перерождений, из которого нужно вырваться.
Его голос лился по венам, разгонял кровь.
— Ого. — Мой друг помрачнел, перестал улыбаться. — И зачем тебе такая штука?
— Как напоминание, к чему стремиться.
Я снова была в той комнате. Семь лет назад. Он спал на животе, а я водила пальцами по воздуху, очерчивая рисунок.
— Буддистская хрень, да?
— Нет, я не принадлежу ни к одной вере.
Мои нервы сдали.
— То есть ты не веришь в Бога? — вмешалась в разговор я и сразу пожалела, но куда было отступать.
Все внимание Влада переключилось на меня.
— Ладно, Сонь, давайте дальше, — заговорил Митя.
— Подожди, — прервала я.
Влад легко ответил, ничего не тая.
— Я верю во Вселенную, в саму веру. Неважно, кто он — твой бог, он не обидится, представь ты его многоруким, страдающим на кресте или бескрайним космосом. Главное, что ты в него веришь. А ты свела тату?
Он, блин, подловил меня!
— Я не выбирала «правду».
— Ты ее никогда не выбираешь, — прошептал он.
В руке зазвонил телефон, и я нашла повод сбежать.
— Пожалуй, все же предпочту «действие» и оставлю вас.