Следующим утром отправился на тренировку. Сначала выжал себя на беговой дорожке, потом больше часа молотил грушу. Борьба хорошо помогала выплеснуть злость, копившуюся внутри, и сменить фон, когда работа не шла и опускались руки. Здесь опускать их было нельзя, иначе ты рисковал словить удар в лицо.
Многие крутили у виска, зная о моем основном заработке, но мне было наплевать на их мнение. Однажды сломав палец, я не стал рисовать хуже, да и не рисковал я лишний раз.
— Спарринг? — предложил Гриша, тренер по кикбоксингу и отбитый на всю голову парень. — Или тебе хватит?
Он похлопал меня по щеке, нарываясь. Любил подначивать. Обычно я не велся, но сейчас каждый нерв был оголен.
— Кто в рожу-то дал? Заслуженно хоть отхватил?
Я неслабо толкнул его в грудь и молча вышел на ринг. А дальше злое затмение.
Получив сильный удар в плечо, я бросился в атаку, гневаясь на все: что голубка улетела, не удостоив объяснений, что дала своими чувствами надежду утопающему, который смирился, что идет ко дну. Ведь жилось же нормально без нее! Со взлетами и падениями, да, с пресным привкусом, но жилось же! А сейчас я подыхал на каждом выдохе, час за часом проживал маленькую смерть. Дрянь!
— Воу-воу, малыш-каратист, полегче!
Я очнулся, прижимая Гришу к полу в удушающем.
— Белый флаг! — Он постучал по настилу.
Я несколько раз вдохнул и выдохнул, прежде чем его отпустить. Отполз к канатам, уткнулся в перчатку лбом.
— Мужик, все нормально?
Гриша слегка ударил по ребрам и громко рассмеялся.
— Нет, но я справлюсь, — ответил.
А справлюсь ли?
Когда вернулся домой и покормил Клеопатру паштетом с мидиями и креветочным соусом — мне бы так жрать, как ей, позвонила Инна. Я на секунду завис, глядя на экран: за все дни мы перебросились лишь парой сообщений. И все же я не ошибся в ней, она не стала афишировать разрыв.
— Здравствуй.
— Привет, — услышал я ее бодрый голос. — Влад, это просто фантастика! С нами связался господин Бернар! Сам!
Она тараторила быстро и несвязно. Бернар был той самой Атлантидой, за которой я гонялся не первый год, ради которого изображал примерного семьянина. Я мечтал поработать в его загородном доме в Марселе. Это означало бы самое настоящее признание.
— …видимо, Сэмюэл рассказал ему о твоей «Зиме» или даже показал снимки, я не знаю, но Бернар хочет выкупить ее! Боже, Влад, он предложил такие деньги, которые мы и представить себе не могли. Да нам будут открыты все двери! Влад…
Инна говорила и говорила. Про то, что «Зима» даже не готова, что такой шанс дается один-единственный раз, что мы добились того, к чему шли, но все пролетало по касательной мимо.
— Нет, — твердо ответил я.
— В смысле?
Что непонятного было в слове из трех букв? Я не собирался продавать Зиму, она только моя.
Инна пыталась еще долго уговорить меня, оперировала разумными доводами, но слушал я уже в пол-уха, потерял интерес. Не вешая трубку, спустился в студию, включил свет и медленно, без всякой спешки снял многослойную упаковку. Поставил части целого барельефа рядом и утонул в глубине.
Черно-белые тона не скрывали блеска. Снег искрился будто настоящий. Темные локоны развевала метель. Лицо девушки оставалось наброском, но глаза…
— Я сказал нет.
— Влад, ты не понимаешь, — не унималась Инна.
— Нет! — закричал так, что она тотчас замолкла. — Она не продается! Нет!
Бросил со злости телефон об стену. Мрак, как крыло.
Они не понимали, что отдать зиму для меня было равносильно вырванному куску плоти?
Я просидел в студии до заката. И всю ночь бы просидел, да пора было кормить Клео. Иначе нагадит же в отместку там, где меньше всего ожидал. Но заставить себя сдвинуться я не мог. С мазохистским удовольствием смотрел и смотрел на таинственную голубку, а внутри будто все увядало. С каждым ударом сердца без нее.
И внезапно пришло озарение. Оно прозвучало в мыслях так громко, как «аллилуйя», спетое прихожанами протестантской церкви. И я понял, наконец, понял, что занозой сидело в сердце и раздражало все это время в ее повторяющемся «любила». Прошедшее время. Она ни разу не сказала, что любит меня до сих пор.
Полутона обрели контраст.
Поднял телефон с треснувшим посередине экраном и перезвонил Инне.
— Найди мне ее номер. Пожалуйста.
Глава 23 Три дождливые осени
Знаешь, тут без тебя один день, как три дождливые осени.
Мария Чайковская — Огни (feat. Евгений Соя)