Жизнь в США
Гладис быстро нашла место секретарши для ведения испаноязычной корреспонденции в одной экспортно-импортной компании, где трудилась восемь часов в день. Ее смутные планы снять помещение под студию и возобновить занятия скульптурой оказались отложенными на неопределенное время. Прежде всего понадобилось скопить тысячу долларов, необходимых для внесения залога, который позволил бы ей дальше продолжать жить в стране без чьего-либо поручительства — ибо ей претило быть обязанной Хэккерам. Когда задача эта была выполнена, появилась новая цель: когда ей предоставят на работе отпуск, съездить с Мэри Энн в Калифорнию. После того, как и это желание оказалось исполненным, она задумала обновить свой гардероб, затем — приобрести телевизор и начать собирать коллекцию книг по искусству.
Так прошло три года, в течение которых она успела пересмотреть все свои любимые фильмы — «Алжир», «Дама с камелиями», «Гранд Отель», «Фатальность», «Нежная подруга», «Женщины» и много других, — а также сменить несколько мест работы в качестве секретарши со знанием двух языков, всякий раз с увеличением оклада, покуда не решила осесть в одной из фирм, руководствуясь при этом особыми соображениями. Дело в том, что сын одного из совладельцев фирмы дважды в неделю появлялся в конторе, осуществляя координацию деятельности местного филиала с головной фирмой в Нью-Йорке, где он постоянно жил. Гладис ожидала его приездов с тем же нетерпением, с каким прежде переступала порог музеев.
Еще не видя молодого Роберта Джюсто, Гладис решила, что он должен соответствовать одному из трех идеалов американца, которые сложились в ее воображении еще дома, в далекой Аргентине (хотя все равно не дотягивали до взлелеянного ею идеала европейца). Это были три следующих типа: а) молодой наследник, сверхчувствительный и мягко невротичный, с лицом актера Монтгомери Клифта; б) женатый владелец нескольких предприятий, поглощенный лихорадочной деятельностью, властный, но в то же время испытывающий дефицит понимания в том, что касается самого сокровенного, с лицом Джона Кеннеди; в) молодой студент университета, спортивной внешности, неопытный, наивный и полный веры в будущее, с лицом белокурых бейсболистов из тех, что рекламируют в журналах различные товары. Роберт, которого все называли просто Боб, оказался высоким, спортивным, загорелым, с правильными чертами и невинным выражением лица, приветливо обходительным и слегка застенчивым — то есть, объединял в себе все три воображаемых типа. Если бы не один недостаток: он должен был вскоре жениться на денежной невесте; и Гладис в этот предшествовавший его браку промежуток времени, сделав над собой усилие, приняла предложения встретиться от двух других молодых людей. Однако те физически не отвечали вкусам девушки, не говоря уже об одном изъяне, который в глазах Гладис был совершенно непростительным: неумение вести беседу. Убедившись, что им неизвестны ее любимые романисты (Манн, Гессе и Хаксли), она пришла к заключению, что им не о чем говорить.
Возвратившись как-то субботним вечером в сентябре 1962 года с концерта, где они были с Мэри Энн, Гладис обнаружила подсунутую под дверь телеграмму. К моменту ее прилета в Буэнос-Айрес отец уже умер, и, уступив мольбам матери, она позвонила своему начальству и попросила двухнедельный отпуск, который был ей предоставлен. Во время этих двух недель, проведенных в Буэнос-Айресе, Гладис узнала, что некоторые ее прежние товарищи по институту уже удостоились персональных выставок в крупнейших галереях страны, а один из них даже сделал блестящую карьеру в Париже. До сих пор не женившихся или не вышедших замуж осталось немного. Все это поведала ей Алисия, переписку с которой она прервала некоторое время тому назад. Та заявилась к Гладис с подружкой подчеркнуто богемной внешности, и, улучив момент, когда мать ее вышла из комнаты, гостьи обнялись и открыли порядком опешившей девушке, как им хорошо вдвоем. При следующей их встрече Алисия призналась бывшей наперснице, что женщины всегда сексуально влекли ее, и героем некогда поведанного ею Гладис романа был вовсе не женатый мужчина, а женщина.
Политических дебатов Гладис изо всех сил старалась избегать, однако Алисия вытянула-таки ее на разговор, обрушившись на США за блокаду Кубы: «ну, теперь видишь, что они собой представляют — стоит какой-нибудь латиноамериканской стране захотеть самой определять свое будущее, как янки тут же спешат ее задушить!» Гладис возразила, что Куба — ужасная страна, где отсутствует все, что только может отсутствовать. К счастью, дискуссия не успела разгореться, так как Гладис поспешила перевести разговор на другую тему, заговорив о вдовстве своей матери.