Идеальный секретарь, тихонько снимающая под столом свои невозможные шпильки.
Уборщик, танцующий в наушниках со шваброй, пока его никто не видит.
Парень и девушка, пришедшие на собеседование в отдел кадров и умудрившиеся закадрить друг друга.
Курьер с горой пакетов с новогодними поздравлениями — и елка, наряженная тысячей разноцветных канцелярских скрепок.
Немолодая бухгалтер за горой папок, чье лицо прекрасно и светится в тот момент, потому что ей позвонили и сказали, что у нее родилась внучка.
Насупленный сотрудник отдела продаж возле графиков лучших продажников — его фамилии там нет, зато в его глазах — требовательная уверенность, что в следующем месяце он там окажется.
Совсем молодые стажеры, выбегающие из лифта с мороза и отряхивающие снег со своих вязаных шапок.
Артем Зимин, глава компании и Мистер Совершенство… номер два. Улыбающийся, взлохмаченный после нескольких часов в конференц-зале, в окружении довольных переговорщиков, пожимающих ему руки…
И один, в кабинете, сосредоточенный и собранный в каждой детали, даже в том, как он дышит. И смотрит в окно в намерении завоевать наш город.
Я не была волшебницей или злой колдуньей. Не приукрашала и не пыталась показать неприглядную правду жизни.
Но я могла показать человека так, как я его воображала. И даже лучше.
Как проявляло его зафиксированное на картинке мгновение. И немного глубже.
Как требовала того корпоративная этика и тема мероприятия. И чуть-чуть ярче.
— Принес тебе кофе.
Миша.
Повернулась к нему с улыбкой и обхватила картонный стаканчик, за которым он не поленился сходить в кофейню снизу. И не смогла сдержать изумленного смешка, когда попробовала то, что он принес. Каждый раз Михаил старался удивить — вместе с бариста-экспериментатором. И каждый раз им это удавалось.
— Крепкая арабика, молоко… имбирный порошок. И… — я сделала еще один глоток, но так и не поняла ингредиента и вопросительно посмотрела на мужчину.
— Куркума, — тот аж засветился от удовольствия.
— Чудесно, — а я растерялась… от неловкости.
Потому что я видела, как он радуется нашим встречам. Как с гордостью представляет своим коллегам — как-будто мной и правда можно гордиться и вообще я его… пусть будет друг. Как смотрит. И кофе этот…
И не могла отделаться от мысли, что поступаю как-то недостойно, не отвечая ему с тем же энтузиазмом. Просто не могла — ведь кроме приязни и желания «остаться друзьями», которыми мы даже не были, не испытывала ничего.
— Я собираюсь домой… — Миша помедлил, но предложил, — тебя подвезти?
— Еще хочу поснимать, — покачала головой с некоторым облегчением. Потому что не пришлось врать — я действительно еще не закончила.
— А завтра у нас корпоратив… ну, ты знаешь.
— Да уж, — хмыкнула.
— Если бы не правила, я бы с удовольствием тебя пригласил…
— Правила?
— Ну, кроме руководства никто не берет с собой свои половины. — развел мужчина руками, и я снова почувствовала смущение и неловкость. Потому что по его словам выходило, что я и есть его половина… или мечтаю попасть туда. Хоть мы даже ни разу не целовались.
— Я… не в обиде, — выдавила из себя, на что получила благодарную улыбку и заверения, что он позвонит
Блин, вот почему меня это не делает счастливой, а?
Отсалютовала на прощание на самом деле вкусным напитком, отправилась в свой последний «рейд».
В кабинетах и опен-спейсах уже никого не было — чего я и дожидалась. И теперь щелкала как заведенная.
Идеальный порядок на одном столе. И хаотичный завал на втором. Забытый кем-то шарф, сиротливо приткнувшийся на крутящемся кресле. Миллион стикеров с напоминалками на одной из стен. Последствия мозгового штурма проектной команды — строения из лего, разноцветные мандалы и ватманы, исчерканные непонятными надписями.
Я ходила по этажам, достраивая в голове замысловатую конструкцию под названием «наша любимая работа» и сама не заметила, как оказалась в приемной Савелия… Витальевича.
Из-за неплотно прикрытой двери был виден слабый свет
Чувствуя себя маньячкой, тихонько заглянула сначала сама… а потом навела объектив.
Мистер Совершенство сидел за столом, сняв пиджак и галстук и закатав рукава. Он хмурился, изучая какие-то документы.
Щелк.
Четко вылепленные губы беззвучно двигались, проговаривая, как заклинания, неведомые мне слова.
Щелк.
Тонкие и подвижные пальцы перебирали листы и с определенным изяществом заносили над ними ручку, словно стараясь поразить врага в сердце.