Выбрать главу

И даже танцую с Ксенией.

А потом отвожу её в сторону и говорю:

— Мне нужно… уехать. Если хочешь, я отправлю тебя домой на машине или побудь еще здесь — вроде бы никто не расходится.

Сотрудники «Форса» и правда не расходились — домой, и разошлись — в принципе. Так что скоро нас вполне могли ждать типичные русские забавы вроде выяснения отношений.

— По работе? — Ксения обнимает меня одной рукой и тянется к губам. А я… выдыхаю и решаю быть честным.

— Нет. И… я понимаю, что на празднике такие слова выглядят неуместными, но…я бы не хотел продолжать наши отношения. Мы можем встретиться завтра, обсудить все, если хочешь…

Замерла.

Глаза полыхнули бешенством и я понял, что она не столь уж спокойна и сдержана, как мне всегда казалось.

— С-сволочь… накануне Нового Года…. - шипит.

— Но… мне казалось мы обо всем договорились изначально, — хмурюсь. Терпеть не могу, когда люди нарушают договоренности — даже устные, — Нам было хорошо вместе, но ни один из нас не планировал…

— Откуда ты знаеш-шь, что я планировала? — её лицо некрасиво кривится, но тут Ксения выдыхает и берет себя в руки. И бросает холодно, как перчатку, — Вали.

— Я дам тебе телефон водителя…

— Я разберусь, — она отворачивается.

— Прости меня, — вздыхаю и тру переносицу Беспомощно смотрю на спину уходящей женщины и понимаю, что ни хрена я не умею делать это все… правильно. Но знаю одно — от того, что Ксения повернулась ко мне спиной, мне сделалось стыдно и грустно.

А вот когда уезжала Ольга, внутри все скрутило от страха, что я могу больше её не увидеть.

10

Ольга

Я зашла в квартиру.

Скинула обувь, одежду, на автомате разобрала оборудование, вытащив карты памяти — завтра посмотрю. И встала под душ, надеясь смыть с себя неприятный осадок, что остался от всего произошедшего.

И почему остался-то? Ведь он мне ничего не обещал, ни о чем не договаривался. В нашем обществе, где даже секс уже не повод для знакомства, общий проект и совместное поедание десертов точно не говорит о глубине отношений. Так что же меня так задевает?

Кажется, я знала, что.

Это как ветрянка. Если переболеть ею в детстве — то все отлично. Почесался немного, поныл, и вот ты уже снова бегаешь по двору в остаточную крапинку.

Взрослым же не поздоровится.

Температура сорок, капельницы и полностью невменяемое состояние.

С такой влюбленностью также… ну или с первой любовью. Ты вроде и не должен сразу и глубоко, вроде всему следует происходить легко и искрометно, с задором подростков, вроде бы приходит самое светлое чувство…

Вот только я взрослая, и чувствую себя в данный момент будто меня придавило бетонной плитой. И впору вызывать МЧС, чтобы бравые спасатели вытаскивали меня из-под обломков своими сильными мускулистыми руками…

Мне худо — думаю о Савелии с другой женщиной. В голове роятся отвратительные видения: они вдвоем делают… разное.

Я вылезла из душа, натянула старый халат и с некоторой злостью открыла бутылку вина. Налила себе полный бокал, достала толстенький ежедневник, который от партнерских щедрот перепал каждому сотруднику агенства. и вывела там на первой странице:

С Нового Года я:

— перестану тратить время на соцсети и тиндер

— не буду жрать по ночам

— брошу курить

— обязательно займусь спортом

— начну откладывать деньги на черный день

— буду ложиться спать сегодня, а не завтра

— и перестану мечтать о Савелии Зимине…

Некоторое время я смотрела на последнюю запись и пыталась понять… а не слишком ли я жестко поступаю со своими желаниями и намерениями, обращенными ко Вселенной? А вдруг я и правда… перестану мечтать, и он вовсе исчезнет с горизонта? Может стоит написать то, что я действительно — пусть и самоуверенно — хочу?

Чтобы он бросил все свои дела и женщин и мчался ко мне с распростертыми объятиями — признаваться в чувствах, а затем повторять все позы из «Путеводителя по сексу»

Вокруг имени Савелия появилось сердечко, больше, правда, похожее на задницу а затем я решительно зачеркнула все прочие слова относительно него.

Будет другой план.

«С Нового года я хочу быть с Савелием Зиминым».

Пусть по факту я проведу новогодний вечер в кофте, заляпанной оливье, и поедая торт-наполеон под слезливые мелодрамы.