О таком сказочном многообразии полезных сведений в убогой газетенке я и не мечтал.
Во-первых, из множества поздравительных телеграмм Доктору и только одной ответной — самому президенту республики, я понял, что достойный гражданин баллотировался в депутаты парламента и был избран.
Во-вторых, из пространного сообщения о смерти одной знатной госпожи вытекало, что Доктор находился в родстве не только с этой госпожой, но и почти со всеми самыми богатыми и известными семействами, а, кроме того, с самыми влиятельными людьми в суде, полиции, армии, финансах, торговле, промышленности и административных органах.
И, наконец, благодаря эффективному средству общения моих современников — рекламе, было сделано еще одно любопытное открытие. На первой странице газеты вот уже несколько месяцев практически постоянно шла реклама иностранных товаров: французских духов, американских сигарет, японских магнитофонов.
Обычно под подобными объявлениями указывается имя местного дилера, но тут, сколько не искал, так и не нашел.
Ощущение, что иду по верному следу, вывело меня на заведующего отделом рекламы этой газеты. Пришлось представиться корреспондентом иностранного экономического журнала, собирающим в арабской прессе материал о популяризации импортных товаров.
Придя в немой восторг от такого внимания зарубежной печати, легковерные сотрудники напрочь забыли проверить, тот ли я, за кого себя выдаю, а мое искреннее восхищение их удачными, броскими текстами объявлений окончательно превратило нас в лучших друзей, и теперь я мог узнать у них что угодно.
Итак, посредничеством при продаже иностранных товаров повышенного спроса занимается компания, во главе которой стоит старший сын Доктора от первого брака. Я ожидал чего-нибудь в этом роде и не удивился.
Поразил и рассмешил меня эскиз очередного рекламного объявления, готовящегося в ближайший номер: Наконец-то к египтянам возвращается настоящая «Кока-Кола»!
III
Месяцы подгоняли друг друга, а я по-прежнему дышал библиотечной пылью.
Подстегивали открытия, одно поразительней другого, и страх снова столкнуться с запретами. Сведения заполнили множество толстых тетрадей. Правда, не все имели прямое отношение к Доктору, но косвенными путями они все же были с ним связаны.
Я старался увидеть незримые нити, соединяющие казалось, совершенно разрозненные факты. Работа над темой неизбежно уводила от событий частной жизни «деятеля» к общим вопросам. Я пока не все понимал, но многое уже видел в другом свете.
Домой возвращался в полном изнеможении. Последнее время стала мучить одышка, головокружение. Едва-едва добирался до своего седьмого, последнего этажа, останавливаясь на каждой площадке.
Умывшись и поужинав, я вновь садился к столу и переносил все выловленное за день в картотеку (карточками меня обеспечил сердобольный приятель).
В верхнем углу надо было пометить дату публикации, источник и тему. По моим представлениям, такая классификация поможет при обработке материала и написании самого трактата. Копошение заканчивалось далеко за полночь, и, дотащившись до постели, я без сил валился спать. Всю ночь мучили мелькающие заголовки. Иногда газетные впечатления прошедшего дня баловали приятным подарком — во сне являлись полуголые красотки, чьи фотографии у нас любят печатать.
Утро начиналось с плохого настроения и унылых мыслей о том, как трудно встать, как мало сил, как постыла дорога до редакции в час пик.
Время от времени изнутри приходило смутное ощущение близкой опасности. Тогда становилось страшно, но размышления о чуть-чуть приоткрывшемся загадочном, непривычном мире заставляли перебарывать дурное настроение и физическую слабость. Я поднимался, чтобы снова ехать…
Эти несколько месяцев разбудили во мне самом нечто новое, что можно назвать интересом к жизни. До недавних пор все происходящее, — что бы ни происходило, — не вызывало ни любопытства, ни оживления. И обращение в Комитет было, по сути, попыткой разрушить застарелую безучастность.
И вот теперь, когда жизнь Доктора захватила меня, я вдруг стал бояться смерти и часто молился, чтобы Бог уберег меня от сердечных приступов или дорожных катастроф, пока не закончу работу и не найду истину.
Переутомление накапливалось, и, в конце концов, в одно утро я не смог выйти из дома.
Попусту терять время не хотелось, тем более что расставленные в коробке из-под обуви карточки давно требовали разбора. Я долго возился с ними — перебирал, раскладывал, пока окончательно не уяснил, что большинство собранных фактов остается за границами моего понимания, ибо скрытый механизм и предыстория их до сих пор неизвестны. Искать разъяснения в египетской или вообще арабской прессе бессмысленно — политические режимы и существующие традиции не позволяют углубиться в события настолько, чтобы стала видна их суть. Легко догадаться, что ответы надо искать в иностранных журналах. Но где такие достать?