Потом ему стали задавать обычные вопросы, уточняя некоторые детали и цифры. Но неожиданно с места поднялся один знакомый местный журналист. Его газета, которая называлась «Родина», регулярно выступала с нападками на иммигрантов из Чили и других стран и требовала их высылки. В публикациях газеты говорилось, что из-за иммигрантов, наводнивших страну, растет преступность, загрязняется окружающая среда и что надо спасать родину от угроз, которые несет с собой наплыв иммигрантов. Обращаясь к доктору Мюллеру, журналист задал ему провокационный вопрос: не считает ли он, что в Чили, несмотря на все, что о ней говорится, больше порядка, чем во многих других странах? И не считает ли он, что число умерших в тюрьмах намного меньше числа погибших в гражданских войнах в соседних с Чили странах?
По залу прокатился гул возмущения, а журналистка, сидевшая передо мной, громким голосом спросила:
— Не пригласить ли на эту пресс-конференцию чилийских генералов?
Ее поддержали подобными же репликами другие присутствующие. Доктор Мюллер постучал пальцем по столу и невозмутимым тоном ответил корреспонденту «Родины»:
— Я не политик, и мы не политическая организация. Мы врачи и говорим об установленных и проверенных нами фактах. Но хочу напомнить вам, что до военного переворота никто в Чили не погибал ни в партизанской войне, ни в тюрьмах. С этим и следует сравнивать, если вы настаиваете на сравнениях.
Взглянув на свои часы, Мюллер сказал:
— Прошу прощения, мы арендовали этот зал на один час и немного задержались с началом из-за возникшей проблемы перевода с испанского языка выступлений свидетелей. Нам очень важно, чтобы вы их выслушали.
Сидевшие в первом ряду мужчина и девушка поднялись со своих мест и сели рядом с Мюллером, а он продолжал:
— Должен был прийти опытный переводчик, но в последний момент отказался. Нам вызвалась помочь наш друг Бриджит Шифер, за что я выражаю ей благодарность.
На Бриджит был синий костюм, похожий на те, которые носят стюардессы. Вокруг шеи повязан розовый шарфик. Усаживаясь между Мюллером и мужчиной, она со смущенной улыбкой обратилась к журналистам:
— Извините меня, если я буду говорить медленно, я первый раз в жизни работаю переводчицей.
Она была так красива, что журналисты глядели на нее, не отрывая глаз, а один воскликнул:
— Мы с радостью извиним вас. Пожалуйста, не торопитесь.
Все рассмеялись, но доктор Мюллер вновь постучал пальцем по столу и серьезно, даже с упреком произнес:
— Я уже обращал ваше внимание на то, что это свидетельство для нас особенно важно, поскольку оно касается и работников медицины. Но я предпочитаю, чтобы вы сами услышали — и сделал знак сидевшему рядом с Бриджит мужчине.
Тут я наконец отвел от нее взгляд. Со своего места я не мог разглядеть лицо мужчины, наклонившего голову так низко, что она почти касалась его скрещенных на груди рук. Видел лишь его черные вьющиеся волосы. Он заговорил тихим голосом, и Бриджит, видимо, попросила его говорить громче, потому что он повторил свои слова, но все еще не поднимая головы. Когда он останавливался, Бриджит переводила сказанное на английский, принятый в этой стране в качестве языка общения в журналистской среде.
Он назвал себя: Педро Ибаньес, 36 лет, работает таксистом в Сантьяго. В начале этого года он ожидал своей очереди на стоянке такси перед центральным вокзалом. Из здания вокзала вышел человек с чемоданом в руке и направился к стоянке. Неожиданно путь ему перегородил какой-то водитель, которого Педро никогда раньше не видел, и попытался взять у него чемодан, указывая на такси, стоявшее несколько в стороне. Человек не отдал чемодан, подошел к машине Педро, первой в очереди, сел в нее и назвал адрес. Тронувшись с места, Педро заметил, что другое такси двинулось вслед за ним. Кроме водителя, в нем находились еще какие-то люди. Пассажир тоже заметил преследование. Он постоянно оглядывался назад и казался взволнованным и испуганным. Педро тоже испугался, а пассажир все время торопил его: скорее, скорее. Потом сказал:
— Они из Управления национальной безопасности, хотят взять меня.
Педро собрался было остановить машину и высадить пассажира, но не решился. А когда человек потребовал свернуть с центральной улицы на боковую, Педро выполнил его приказ. Потом он очень раскаивался, это была неудачная мысль. На оживленной центральной улице сидевшим в преследовавшей их машине было бы трудно предпринять какие-то действия, а тут они оказались на боковой, где машин почти не было. Педро гнал изо всех сил, чтобы уйти от них, но как уйдешь от новой и быстроходной машины! Пассажир тоже понял это, перестал оборачиваться назад, пригнулся на сидении и сказал Педро: