– И... часто у тебя такое? Райли покачала головой.
– Нет. Это случалось со мной только дважды: в четырнадцать лет, когда Дэнни МакГроу в первый раз поцеловал меня, и потом еще раз, когда меня поцеловал парень, за которого я уже собралась было выйти замуж. У меня ноет в животе так... ну, как бывает, когда прыгаешь в воду с высокого трамплина или катаешься на аттракционах. Похоже на тошноту.
– Тошнота. Великолепно! Слушай, ты с ума меня сведешь подобными комплиментами.
– «Тошнота» в хорошем смысле этого слова.
– Вот уж не знал, что у этого слова есть положительное значение.
– Есть. Это ощущение после твоего поцелуя. Лицо Джексона прояснилось, и он перевел взгляд на ее губы.
– Ну тогда...
– Никаких «ну тогда». Когда ноет в животе – это плохо.
– Так ты же только что сказала, будто это хорошо.
– Нет. Те двое, из-за которых у меня ныло в животе, на поверку оказались настоящими подонками. Когда Дэнни МакГроу отказался вынуть руку из моего лифчика, пришлось поставить ему фингал под глазом. Хотя я до сих пор не понимаю, как ему удалось туда проникнуть. Прямо не парень, а осьминог какой-то. А после поцелуев того парня, который чуть не стал моим женихом, у меня ныло в животе до тех пор, пока я не узнала, что из-за него ноет в животе не только у меня. Джексон поморщился.
– Ты что, застала его с кем-нибудь?
– Да. И у них все было как положено: охи, вздохи, стоны. После всего этого я, разумеется, избавилась от этого дурацкого стола для пикника.
– Они что, занимались этим на твоем столе для пикника?
– Представляешь, каково мне было?
– Представляю, – кивнул Джексон. – Но какое отношение все это имеет к нам?
– А ты что, сам не понимаешь? Если у меня заныло в животе от поцелуев с парнем, то мне с ним точно не повезет. А после твоих поцелуев у меня это чувство гораздо сильнее, чем от тех двух.
– Бог троицу любит. На третий раз обязательно получится. Ты знаешь об этом?
– Да, но...
– Я должен тебе признаться: у меня тоже заныло в животе.
Райли сделала круглые глаза.
– Ты хочешь сказать, что...
– Да. Причем дважды. А вот тебе еще одно признание: у меня заныло уже тогда, когда я просто увидел тебя.
– Ого! Прямо беда.
Джексон, наклонившись вперед, коснулся губами ее шеи.
– А разве я не говорил тебе, что Беда – мое второе имя?
Он провел языком по мочке ее уха, и взгляд Райли затуманился.
– Вроде нет. Но я верю.
– Беда с большой буквы.
Отмахнувшись от надоедливого внутреннего голоса, который без конца напоминал ей об осмотрительности, Райли всем телом подалась к Джексону. Желание прикоснуться к нему и снова ощутить его поцелуй победило. Пусть это легкомысленно с ее стороны, но это все же не преступление. Райли так долго ждала поцелуев, прикосновений, так мечтала о чем-то подобном. Она устала от ожидания.
Райли скользнула руками по плечам Джексона и обвила его шею.
– Может, я ошиблась, и у меня не было этого ощущения в животе. Может, нужно снова попробовать еще раз, чтобы убедиться.
– Я обеими руками за то, чтобы убедиться.
Джексон припал к ее губам. Одной рукой он гладил ее по спине, а ладонью другой накрыл ее грудь. Райли застонала и прижалась к его руке плотнее. Сквозь шелковистую ткань купальника Джексон ласкал ее соски, затем опустил руку ниже талии и приподнял ее ногу. У Райли закружилась голова. Она обхватила ногой его тело и изо всех сил прижалась к его напрягшейся плоти.
Тихо застонав, Джексон проник рукой под ее плавки, и его ладони заскользили по обнаженному, трепещущему от желания телу Райли.
Райли пришла в возбуждение, граничащее с безумием, и, отбросив все сомнения, она безвольно откинула голову. Джексон с восторгом припал к ее шее, слегка покусывая ее разгоряченными губами, осыпая поцелуями и прикасаясь языком к нежной коже. Райли сдерживалась из последних сил, стремясь продлить это потрясающее удовольствие, но настойчивое наступление Джексона ускорило разрядку. Она вскрикнула, и ее тело изогнулось в судорогах сильнейшего оргазма. На миг ее сознание отключилось, и исчезло все, кроме ласкающих ее рук и искусного языка.
Она с трудом пришла в себя. Джексон по-прежнему прижимал ее к своему телу, и она, прильнув щекой к его шее, ощущала его учащенный пульс. Немного успокоившись, Райли подняла голову.
Даже не заглядывая в его темно-голубые глаза, она знала, что в них горит страсть и необузданное желание. Решив прервать молчание, Райли произнесла единственное, что пришло ей в голову:
– Ого!
Джексон коротко качнул головой.
– Что и требовалось доказать. – Он попытался перехватить ее взгляд. – Жалеешь?
Задумавшись минуту, Райли ответила:
– Скорее всего, это не войдет в список моих самых разумных поступков, но ты, твои прикосновения, заставили меня позабыть обо всем на свете. Даже о том, где я и с кем.
К такому повороту событий Райли была не готова. Ей очень надоел ее образ строгой женщины. Она просто стремилась освободиться от него. Но терять голову не входило в ее планы.
– Можешь мне не верить, но я обычно не позволяю прекрасным незнакомцам доводить меня до оргазма.
Губы Джексона дрогнули.
– Я знаю, что с первого взгляда произвожу положительное впечатление, но под твое определение вряд ли подхожу. – Он скользнул руками по ее спине. – К тому же нельзя сказать, что мы с тобой незнакомы.
– Это все не считается. В сущности мы ничего не знаем друг о друге.
– Да, верно, не знаем любимого цвета, фильма, книги или песни. Но ты говоришь, что я заставил тебя позабыть обо всем. То же можно сказать и обо мне. Ты потеряла над собой контроль? Я тоже. И ты можешь мне не верить, но и я обычно не довожу до оргазма прекрасных незнакомок.
Райли пошевелилась и замялась, случайно коснувшись его восставшей плоти.
– Удовольствие досталось только мне одной. Это несправедливо.
Джексон криво ухмыльнулся.
– Я не жалуюсь. Хотя жалко, что мне не пришло в голову взять с собой презерватив. Послушай, а ведь можно что-то придумать. – Он прочертил кончиком пальца по ее мокрой руке, которая тотчас покрылась гусиной кожей. – Ты не поужинаешь со мной сегодня?
– Ужин? – переспросила Райли скептически.
– Да, ужин. Знаешь ли, люди иногда встречаются, чтобы вместе поесть. Бокал вина. Беседа. Все для того, чтобы поближе познакомиться.
– У меня уже есть планы на вечер.
– Да? – его щека слегка дернулась. – Ты вчера сказала, что ни с кем не встречаешься.
Райли убрала руки с плеч Джексона и отступила назад.
– У меня и правда никого нет, – холодно подтвердила она. – Иначе этого сейчас не случилось бы. Вообще-то сегодняшний вечер у тебя тоже расписан. Ты помнишь о Маркусе? Нашем начальнике? Он устраивает пикник.
Джексон провел ладонями по лицу.
– Совершенно вылетело из головы. Я с тобой ни на чем не могу сосредоточиться. А после ужина? Может, выпьем чего-нибудь в «Мариотте»?
Гормоны Райли и ее здравый смысл обменялись тычками. Райли знала, что в «Мариотте» ее ждет не только выпивка. Если бы на его месте был кто-то другой... В короткой, но кровавой схватке здравый смысл одержал победу, и она отрицательно покачала головой.
– Джексон, я...
Джексон приставил палец к ее губам.
. – Не отвечай сразу. Подумай. Разговоров о работе не будет. Мы о ней даже не вспомним. – Он убрал руку, и Райли облизнула губы. Глаза Джексона потемнели, но он не прикоснулся к ней, а вместо этого кивнул в сторону пляжа. – Нам лучше вернуться, пока за нами не выслали поисковую бригаду.
Райли кивнула, и они направились к воде.
Придет ли она?
Джексон расхаживал взад-вперед по гостиничному номеру. В сотый раз взглянув на часы, он обнаружил, что время близилось к десяти. Второй вечер подряд он мучился неизвестностью, гадая, придет ли та, что так взволновала его. Ужин у Маркуса Торнтона закончился три часа назад. После возвращения с прогулки на гидроцикле, Райли избегала Джексона. Однако он, прежде чем отправиться в «Мариотт», все-таки оттащил ее в сторону и всучил ключ от своего номера. И вот уже три часа подряд он истязал себя мыслями о том, появится она или нет, и постоянно спрашивал себя, почему это для него так важно. Что в ней такого, что он потерял покой?