Керол, поняв, что от Мерла ничего не добьется, поворачивается к Бет.
Бет, жалея, что они не договорились еще в том доме, что будут врать остальным, только пожимает плечами.
-Да ничего особенного, - успокаивает она Керол, - магазин разграблен, в подсобке были ходячие, Дерил появился вовремя.
-Ох, Бет…- качает головой Керол, - отец будет недоволен… Бет косится на ухмыляющегося при этих словах Мерла, закусывает губу, и идет ко входу.
С отцом встречаться категорически не хочется.
Конечно, за ужином происходит грандиозный разбор полетов, результаты которого вполне предсказуемы: Бет сидит дома, никуда не высовываясь. Мегги, которой стало хуже по приезду в тюрьму – тоже.
Хершелл был невероятно зол, раздраженно выговаривал на удивление спокойно и дружелюбно выслушивающему его Мерлу, Гленн был бледен до синевы, коря себя за то, что послушался в очередной раз жену и взял ее с собой на вылазку. Дерил был хмур больше обычного, с Мерлом разговаривал исключительно матерно, с остальными не говорил вообще. Рик был озабочен тем, что сегодня мог потерять заместителя и одного из лучших бойцов, он чувствовал, что надо усиливать контроль за людьми. Бет была слегка испугана повышенным вниманием к ситуации и своей персоне, опасаясь, что кто-то из них троих проколется, и легенда, и так шитая белыми нитками, полетит к черту. Керол была расстроена из-за непонятного для нее поведения Дерила.
И только Мерл был благодушен и дружелюбен.
Прошла неделя после злополучной вылазки. Страсти улеглись, Мегги стало лучше, Гленн приобрел естественный желтоватый цвет лица, следы драки на лицах Диксонов побледнели.
-Бет, посмотри- ка туда, - оборачивается к девушке Керол, стоя у входа в летнюю кухню и глядя куда-то в сторону огорода Рика.
Бет, помогавшая Керол мыть посуду, вытирает руки и тоже смотрит в указанном направлении. Там ругаются братья Диксоны. То, что ругаются, понятно по выражениям лиц, мимике, характерным жестам. Слов не слышно.
-Что это с ними?- волнуется Керол.
Бет, пожав плечами, разворачивается и идет домывать посуду.
-Какая разница? Это же Диксоны. Может, сигареты не поделили… Чего ты переживаешь? Ну подерутся, потом помирятся… Не первый раз.
Она старается, чтоб голос звучал спокойно, не дрожал. Бет знает, из-за чего ругаются братья.
Сегодня утром Дерил, которого понесло ни свет ни заря на охоту, встретил Мерла, выскользнувшего из ее камеры. Бет сквозь сон слышала, как Дерил что-то шепотом выговаривал брату, тот лениво отгавкивался.
Потом Дерил все-таки ушел на охоту, и вот вернулся… Тут Керол ахнула, сорвавшись с места. Бет поняла, что братья уже дерутся, поморщилась, собрала посуду и стала рассортировывать по ящикам.
Ей было абсолютно без разницы, что происходит во дворе. Поубивать друг друга - не поубивают, а так, пусть делают, что хотят. От того, что Дерил лишний раз начистит Мерлу физиономию, ничего не измениться.
Мерл, с тех пор, как вернулись в тюрьму, ни одной ночи не провел у себя в камере. Даже удивительно, как их до сих пор не застукали. Бет больше не противится его ласкам, наоборот, каждую ночь прислушивается к тишине, дожидаясь звука его шагов, тихого скрипа двери камеры, прерывистого, пахнущего сигаретами, дыхания, с которым он стягивает с нее одежду, гладит ее отзывчивое к его рукам тело. Она ждет его настойчивых поцелуев, грязных словечек, хрипло выдыхаемых ей в ухо, грубых, таких необходимых ей ласк. Он жаден, изобретателен и неутомим. Они практически не разговаривают: не о чем, да и незачем.
Они практически не пересекаются днем.
Бет старается не думать о сложившейся ситуации. Она понимает, что никакого будущего нет, что ее родные никогда не примут Мерла, да и он не горит желанием, чтоб все узнали о них, стали воспринимать их, как пару.
«Ему это не нужно, его все устраивает»,- думает Бет, с долей облегчения, скрывая даже от самой себя обиду.
«Хорошая девочка, - часто шепчет он ей, - хорошая девочка».
Она – хорошая девочка. Она не навязывается. Она не выясняет отношения. Удобная, послушная, всегда готовая, словом, хорошая.
Удивляет Дерил, который, кажется, совершенно искренне считает, что брат его послушается, перестанет к ней ходить. Уж он-то должен знать Мерла.
С Бет младший Диксон не говорит об этом, кажется, ему неловко и неприятно. С Мерлом говорить бесполезно. Остается только бить.
Бет вздыхает и уходит в тюрьму. Со стороны огорода доносятся крики Керол, мат Диксонов, визг поросят.
Бет не интересно, чем все закончится. Она и так знает: ничем.
Ночью Мерл опять приходит, целует, царапая разбитыми, с подсохшей корочкой крови, губами, привычно поворачивает ее так, как ему хочется, прижимает к разгоряченному телу, заставляет плавиться маслом в руках, шептать его имя, просить не останавливаться. Он доволен, обнимая ее, сжимая на талии руку с разбитыми в хлам костяшками, ему вообще плевать на чье-то мнение, даже если это мнение родного брата.