Свадебная церемония весьма впечатляла. Гостиная, в которой происходило бракосочетание, была украшена осенними листьями, что создавало гораздо больший эффект пространства, чем если бы она была переполнена недовольными родственниками. В дверях толпились слуги, их черные физиономии светились от радости. Совершал бракосочетание пожилой священник — дородный мужчина с пышными волосами, такими же белоснежными, как и его одеяние. Малышка Кэри держала букет, и даже угрюмость Бушрода временно испарилась, он играл роль мальчика-пажа, причем играл безупречно. Поскольку близких родственников-мужчин уже не было в живых, невесту вывела миссис Кэри, и это добавило торжественности случаю; а после объявления Люси и Клайда мужем и женой пожилой священник крепко поцеловал невесту в лоб и выразил надежду, что она будет счастлива с мужем в своем новом доме. Затем ее поцеловал Клайд, тоже довольно крепко, ибо был очень тронут происходящим; после этого Люси поцеловали мать, дети и остальные родственники. Несколько родственников Люси поцеловали и Клайда, заметив при этом, что теперь он член их семьи и имеет честь быть их кузеном. Постепенно торжество уступило место пиршеству. Все прошли в столовую выпить шампанского, которое достал Клайд. Затем все столпились вокруг невесты, разрезавшей торт, испеченный ею самой. Потом кто-то предложил потанцевать в холле, послали негритенка за старой скрипкой, и дряхлый дядюшка Симеон запиликал виргинскую кадриль, лансье и вальсы и играл до тех пор, пока все чуть не попадали с ног от усталости и кто-то не сказал, что уже настало время жениху с невестой уезжать.
Клайд предложил для свадебного путешествия большое турне по Европе, но Люси отвергла это предложение, сказав, что Кэри еще слишком мала, чтобы оставлять ее на столь длительное время, а брать с собой в такое длинное путешествие тоже нельзя. Поэтому лучше подождать, когда девочка станет немного постарше. Однако Люси не возражала на время оставить детей в Сорренто с бабушкой и кузиной Милдред, чтобы кузина позднее привезла их в Луизиану. Люси согласилась на второе предложение Клайда — отправиться на их медовый месяц в Нью-Йорк. Путешествие предстояло утомительнейшее: сначала подскакивающий на ухабах экипаж из Сорренто до Ричмонда; затем старомодный поезд из Ричмонда в Аквию; затем колесный пароходик из Аквии до Вашингтона, потом опять поезд из Вашингтона до Джерси-Сити и, наконец, — паром до Нью-Йорка. До Ричмонда Люси немного поспала на плече у Клайда, который держал ее за талию все время, пока экипаж яростно подпрыгивал на ухабах в темноте ноябрьской ночи. И это все после танцев! Потом ей удалось более или менее удобно вздремнуть в каюте пароходика. Люси отвергла предложение Клайда сделать остановку в Ричмонде, а он не настаивал, догадавшись, что воспоминания последних лет для нее настолько болезненны, что ей никоим образом не хотелось связывать их с медовым месяцем. Неприятна ей была и мысль об остановке в Вашингтоне, ибо она по-прежнему считала этот город местом, где состоялся заговор, за которым и последовало поражение Юга. Клайд прекрасно понимал и это. Однако продолжительная поездка до крайности утомила ее, и, несмотря на все старания Люси скрыть усталость, когда они добрались до Пятой авеню, Клайд понял, что ее силы на пределе. Ее изнеможение стало очевидным, не успели они отойти от регистрационной стойки отеля. Фойе, украшенное изысканными фресками и выложенное мраморными плитками, было переполнено модно одетыми людьми, вокруг витал запах сигарного дыма, смешение голосов приводило в смущение и завораживало. Звенел колокольчик — и сразу же в разных направлениях устремлялись множество служителей отеля исполнять не терпящие промедления приказы. Портье предупредительными криками прокладывали себе путь через толпу, неся огромные чемоданы и тюки. Люси, прижавшись к Клайду, смотрела на него с немой мольбою. Он уверенно провел ее к мраморной стойке, отгораживающей офисы, расположенные сзади, и вписал их имена в журнал регистрации, несколько предыдущих страниц которого уже было заполнено именами постояльцев, прибывших за этот день. Клерк взглянул на подпись и услужливо наклонил голову.