— Посмотри, что я нашла! — возбужденно воскликнула она.
— Что это? — спросил он. — Старый дневник?
— Думаю, да. Я не заглядывала внутрь, поскольку не знаю, можно ли мне это делать и надо ли. Как видишь, здесь замочек. По-моему, в то время, когда дамы вели дневники, они часто записывали в них самые сокровенные мысли. И я уверена, что этот дневник спрятали… причем намеренно. Он находился в секретном ящике стола — я даже не знала, что такой ящик вообще существует; просто письменный стол, почти такой же, как в Монтерегарде. Вот я и подумала…
Ларри взял из рук жены книжечку и повертел ее. Осмотрев внимательно, он понял, что Луиза права. Это, несомненно, дневник, и явно очень старый, посему Ларри открыл его без колебания. На форзаце было написано:
Люси Бачелор с любовью от ее преданного мужа Клайда Бачелора
Питтсбург, Пен. [44]
Ноябрь, 1867
Почерк принадлежал деду, и Ларри не мог смотреть на него без боли. Он закрыл книжечку.
— Кажется, это действительно дневник, — проговорил он. — Но не знаю, почему бы тебе не прочесть его, если, конечно, ты хочешь. Может быть, тут восторженные, радостные записи. Дедушка, наверное, подарил его бабушке во время их медового месяца. Я знаю, что бабушка была невероятно счастлива, но также знаю, что в те дни дамы стеснялись говорить о своем счастье вслух, вот как и в этом случае… если счастье имело какое-то отношение к их интимной, любовной жизни. Наверное, поэтому они и поверяли все дневникам, пряча их от посторонних глаз. А знаешь, я очень рад, что времена изменились. Я предпочел бы, чтобы ты сказала мне и показала, как ты рада, что замужем за мной, нежели писала бы об этом в дневнике.
И он с улыбкой протянул ей дневник. Она тепло улыбнулась в ответ. Но по-прежнему держала книжечку с сомнением.
— А тебе не хочется самому прочесть его? — спросила она.
— Ну, не сейчас, дорогая. Ты же знаешь, я по горло занят всеми этими цифрами. Может, я прочту его как-нибудь в другой раз. Прочти сначала ты.
Несколько дней он не вспоминал о дневнике. И только потом спросил Луизу, нашла ли она время просмотреть его.
— Я решила это не читать. Совсем, — к его удивлению, ответила она. — Я знаю, ты только приветствовал бы это, и мы, как обычно, согласились бы друг с другом. Но на этот раз я не согласна с тобой. Поскольку чувствую, что в этом дневнике содержатся какие-то секреты. Вообще-то… я… я была так уверена в этом, что сожгла его.
— Сожгла?!
— Да. Ведь ты не против этого, правда, Ларри?
— Да, не против, — ответил он совершенно искренне. Но ее поступок изумил его; он показался неожиданным и экспансивным, а ведь Луиза никогда не доходила до крайностей, так же как Ларри никогда не замечал за ней неосмотрительности, если не считать ее любви к нему с первого взгляда. Ее поступок не оскорбил его, он вообще не придал ему большого значения. Сейчас он думал о многих других вещах и прекрасно понимал, что у Луизы тоже накопилось очень много того, что нужно сказать ему. И если раньше он не вызывал ее на разговор, не предлагал зайти в кабинет, то сейчас сделал именно это. — Я хочу сказать тебе, что обязательно должен купить этот буксир, о котором говорил Бурже, — начал он. — Теперь ты — мой партнер, и я подумал, что мне следовало бы посоветоваться с тобой. И вот…
— Конечно, я твой партнер, все хорошие французские жены являются партнерами своих мужей, — ответила она. — И думаю, что уже понимаю, в чем дело, дорогой. Ты хочешь купить это судно, но не знаешь, откуда взять на него деньги. Что ж, должна признаться, что я тоже не знаю. Но тебе же известно, что французских девушек воспитывают так, чтобы они умели управлять делами, готовят для делового партнерства, даже когда в семье очень много денег. У меня же денег не очень много. То есть, разумеется, у дяди Пьера большое состояние, и он всегда бывает очень щедрым. Но мой отец был человек небогатый, и после того, как он умер, мы жили на то, что имелось у мамы. Потом, когда она вторично вышла замуж, она решила, естественно, что ей придется пожертвовать всем ради моего отчима, и оттого мне почти ничего не осталось. Но мне и не требовалось большого приданого, все равно у меня было столько постельного и столового полотна, сколько мы не смогли бы потратить за всю нашу жизнь, — эта часть моего приданого была со мной, как только я родилась. И я смогу пополнить кладовые Синди Лу всем необходимым, не потратив ни цента, а я вижу, что пополнить их очень и очень нужно! И не возражай! Не забывай, кстати, что у нас еще появится вся обстановка и утварь из дома с Елисейских полей.
— Ах да, это так. Я забыл об этом.
Это было истинной правдой. Как только Ларри с молодой женой приехали в Синди Лу, перед ним возникло столько безотлагательных проблем, которые надо было тут же решить, что неизбежно огромная их часть просто-напросто вылетела у него из головы. Хорошо, что смотрители дома на Елисейских полях были люди преданные и верные своему долгу и все содержимое дома со множеством красивых, очень дорогих и ценных вещей было в полном порядке, несмотря на то, что долгое время эти вещи оставались без употребления, причем в жарком и влажном климате. Но сам дом пребывал в весьма плачевном состоянии, не говоря уже об окружающей его местности, которая была в еще более прискорбном состоянии.
— По-моему, нам надо прямо сейчас решиться продать этот дом, — продолжала Луиза. — И вырученные за него деньги мы сможем прибавить к стоимости Клайда Бачелора.
— Не уверен, что это будет правильно. Помнишь, как сказал дядя Пьер: если мы решим избавиться от этого дома, то вырученные за него деньги должны прибавить к нашему небольшому капиталу и выгодным образом инвестировать его.
— Но Клайд Бачелор и есть такое выгодное вложение капитала! Если бы это было не так, то разве стал бы ты вообще заниматься всем этим делом?!
— Да, разумеется, я возлагаю на него огромные надежды. И все же я не уверен, что дядя Пьер…
— Я уверена! Но если хочешь, мы можем посоветоваться с ним. В конце концов, у нас нет прямо сейчас денег для вложения. Однако я считаю, что мы должны сделать все необходимые шаги для того, чтобы эти деньги у нас появились как можно скорее. — Теперь, когда они обсудили этот вопрос, Луиза сразу же приступила к следующим. — Итак, у нас нет необходимости волноваться насчет обновления домашней обстановки Синди Лу, и нам не надо беспокоиться о пище. Ведь все, что нам нужно, мы можем вырастить, не так ли? Во всяком случае, я так считаю. Если же я не права, то французским девушкам известна и еще одна штука: как устроить хороший стол с наименьшими расходами. И если Тьюди и Айви не станут возражать и обижаться, я им кое-что подскажу…
— Пусть тебя это не волнует. Ты просто скажи им.
— Нет. Вот так поступать не следует. Раньше обо всем им говорила миссис Люси… и я просто поражена, как хорошо у нее все получалось. Я очень многое из этого умею. Она, должно быть, была великолепной хозяйкой и, когда впервые приехала сюда, была старше и опытнее меня, не так ли? Но после всего, чему я научусь… постепенно… я имею в виду то, чему я научусь у нее, я считаю, что смогу попробовать… Только, может быть, я устрою все в доме на более современный лад… ну, как ты экспериментируешь на полях и сахарном заводе…
— О Луиза, не знал я, что это такое счастье — жениться на французской девушке! Ты просто чудо! И если ты советуешь так сделать, я соглашусь с тобой и буду все делать, как ты говоришь. По-моему, у меня все выйдет с этим буксиром. Я получу его! Однако мне не хотелось делать это в ущерб чему-то. Ведь тогда мы не сможем ни пойти куда-нибудь, ни сделать что-нибудь…
— Это почему же мы не сможем никуда пойти, если мы только что приехали домой? И почему это мы не сможем ничего сделать в Синди Лу? Я думаю, что уже к зиме мы сможем сделать все, что нужно. Но ведь после того, как родится малыш, мы не сможем бросать его, а возить его с собой повсюду вряд ли пойдет ему на пользу. Поэтому давай-ка лучше делать все сейчас. Ты согласен со мной?
Итак, Ларри попросил капитана Бурже послать еще одну телеграмму в «Нэшвилл бридж компани», после чего они вместе выехали в Новый Орлеан на встречу с Валуа Дюпре по поводу крупных денежных сумм. И хотя, как говорила Луиза, на плантациях им обоим хватало работы, Ларри все чаще ездил в город, пока Клайд Бачелор не был запущен в действие, как бойко выразился бывший вне себя от радости капитан Бурже. Несмотря на заведование всеми этими делами, что Ларри и Луиза могли делать сообща, сейчас для них было невозможно немедленно уплатить наличными за новое судно, так что необходимо было разработать план частичных взносов. Позже, когда наконец акт продажи был завершен, договор по фрахтованию Клайда Бачелора баржевой компанией «Виксбург энд Байо Сара» потребовал продления согласования. Было решено использовать Клайд как грузовой пароход: буксировать баржи с зерном из Миннеаполиса и Сен-Полака к огромному общественному элеватору в Новом Орлеане, баржи с хлопком из Арканзаса; автомобили из Огайо и уголь и сталь из Питтсбурга. Однако все требовало определенного времени и терпения, не говоря уже об огромном такте, чтобы надежда превратилась в реальность.