— Не против, если я закончу его работу? Заказ-то срочный. Новый магазин электроприборов в центре города. Мы подрядились закончить им веб-сайт к пятнице. У них вроде бы в этот день распродажа, и они хотят пустить рекламу.
— Спасибо тебе. Очень обязан.
Опять я в центре внимания.
Встаю, с чашкой подхожу к Леонарду и кладу ему на плечо ладонь. Он останавливает свою компьютерную игру, поднимает на меня глаза и прижимается щекой к моей руке.
— Извини, что тебе пришлось выслушать такое, — говорю.
— А что такое «дерет»?
— «Дерет»-то? Это… э-э-э… ну, это еще долго не должно тебя волновать.
— Значит, есть из-за чего волноваться?
— В общем-то, может, и не из-за чего. Но все, кого я знаю, волнуются. Как успехи в игре? Она тебе понравилась?
— Эге. Я уже три раза нашел червяка.
В первый (но не в последний) раз меня тогда поразило, что он не спрашивает, когда же вернется мама.
Вечером того же дня, около половины одиннадцатого, когда я мирно смотрел в потемках телевизор, явился Кэхилл. Дверь была не на замке, и он свободно вошел.
Леонард спал на диванчике у меня за спиной, а Хроник сидел на подушке и ласково теребил его жесткие волосы, время от времени легонько прихватывая клювом щеку.
Что показывали по ящику, сам толком не знаю. Мелькало что-то на экране. Телевизор я врубил, как только все удалились. Бутылочка пива потела на полу у моих ног. Другая холодная бутылочка была у меня в руке.
— Чего тебе? — спрашиваю.
— Я тебе друг, Док. У тебя нет друга лучше.
— Я прямо выращиваю врагов, — говорю я почти безо всякой задней мысли. Весь мой гнев улетучился. Остались удивление и усталость. И голова слегка кружилась.
Кэхилл захлопнул дверь. Я испуганно оглянулся на Леонарда — тот не проснулся.
— Я на нее нападаю потому, что она тебе не пара. Вам лучше расстаться.
— Давай обсудим это в кухне. У меня тут ребенок спит. Только-только уложил.
Кэхилл посмотрел на свернувшуюся калачиком маленькую фигурку.
— Елки-палки. Леонард еще здесь? А мамаша вообще намерена к нему вернуться?
— В кухне поговорим.
Я похромал вслед за Кэхиллом и достал из холодильника еще бутылку пива.
— Ты хоть знаешь, сколько ей лет, Док?
— Мне плевать. Тебе что, говорить больше не о чем?
— Ой, вряд ли тебе плевать. Пожалуй, даже совсем наоборот. Так сколько ей годков?
— Наверное… Ну, не знаю. Где-то за тридцать.
— Ты даже и не знаешь.
— А ты знаешь?
— Ее трепаная биография на веб-сайте, который мы делали для мэрии.
— Этой частью сайта я не занимался.
— Еще бы ты занимался. Это была моя работа. Ей сорок два. Четыре и два.
Внутри у меня все похолодело. Не будь балбесом, сказал я себе, это просто цифры.
— Ничего тебе не наплевать. Ты прекрасно понимаешь, это — тупик. Эта дорога никуда не ведет. То есть мне попадались по жизни ребята, которые все просерали ради любви, но ты даже на этом фоне выделяешься. Док, ты только глянь, что она с тобой делает?
— Что такого она со мной делает? С ней я счастлив.
Кэхилл фыркает, отскакивает в сторону и бьется головой в стену кухни. Словно мои слова оказались последней каплей, и ему уже некуда девать энергию.
— Счастлив? — выкрикивает он. — Счастлив? Сколько минут в неделю ты с ней счастлив? Посмотри на себя, Док. На кого ты стал похож?
— Не понимаю, о чем ты. Пиво будешь?
— Когда мы затевали все это предприятие…
— Мы?
— Ну хорошо, когда ты подался в бизнесмены, а я к тебе присоединился, помнишь, мы ведь оттягивались по полной. Ходили на танцы. Тусовались с девушками. Наставляли рога. Ты был нормальный мужик. Тебя хватало на все. И с бизнесом у тебя все было в порядке.
— С бизнесом у меня и сейчас порядок.
— Ой ли? Митч! Она наш самый большой заказ. Больше просто не бывает. Как ты думаешь, что муж сделает, когда узнает?
За спиной у Кэхилла раздается голосок:
— Митч?
Это Леонард натягивает свои очки с резинкой.
— Блин. Ты разбудил Леонарда.
Леонард говорит:
— Я спал, спал, а тут вы орете. Чего орете-то?
А я как-то и не заметил, чтобы мы говорили слишком громко. Мне даже казалось, мы разговариваем вполголоса.
— Извини, дружище. Мы тут кое-что обсуждали. Давай-ка я тебя уложу.
Стараясь хромать не так сильно, я отношу Леонарда на диван и укрываю одеялом.
— Что такое ты смотришь? — спрашивает он.
Понятия не имею, что там идет по телевизору.
По экрану шляется черно-белая мумия.
— Ужастик, — радуется Леонард. — Класс.