– Это же не ваш проект, – понятия не имею, что на меня влияет, скорее всего опьяняющее состояние сонливости, но смелости мне точно не занимать.
– Не понял, – писатель оборачивается к моему сидению.
Я пожимаю плечами.
– Ну это ведь теперь дело студии, – говорю то, что думаю.
Он смотрит на меня так, как будто я сморозила глупость. Может быть… Может быть, так оно и есть. Но мне сейчас на столько всё равно. Ещё чуть-чуть и я усну прямо посреди разговора, если он конечно продолжиться и меня не отстранят вместе с Ламбером.
– Эвелина, ради того, чтобы сделать этот фильм лучше я пожертвовал своим гонораром, дорогая, – объясняет он. – Я был вынужден продать права на экранизацию за половину стоимости. И при этом отказался от каких-либо выплат за своё участие в съёмках. И всё ради того, чтобы сделать этот фильм лучше. Поэтому мне не хотелось бы, что вы думали подобным образом. Я готов пойти на любые жертвы, чтобы фильм удался.
– Всё удастся, – слышится из-за шторки. Шторка отодвигается и перед нами предстаёт Ламбер, собственной персоной. Важный, в тёмных очках, с засунутыми в карманы руками. Он деловито жуёт жвачку и лыбиться, осматривая всех. – Ну что, уважаемые, готовы лететь? – говорит он, усмехаясь. – А то я уже вас заждался.
Он поднимает очки, подмигивает, но этого оказывается достаточно, чтобы помощник режиссёра заметил огромные мешки прямо у него под глазами. Ламбер натягивает линзы обратно, а помощник режиссёра смотрит то на него, то на меня, вот-вот готовую отключиться.
– Вы что, пили вчера? – Недовольно звучит из уст помощника режиссёра. Уже где-то на периферии слуха звучит гневное: – Что за безответственное поведение!
Тем временем я уже почти засыпаю, уходя в сонное царство.
Глава 18.
Кристоф.
Стоя посреди павильона для репетиций, под палящим небом западного побережья, от которого не спасает даже тень, я и Эвелина слушаем, как нас отчитывает помощник режиссёра.
– Ещё одна такая выходка, и вы оба будете отстранены! Я еле уговорил Карвина оставить вас! И не дай бог! – он тыкает пальцем, – Не дай бог я узнаю, что у вас какой-то роман! В контракте чётко прописано, что на съёмочной площадке и на протяжении всего процесса создания фильма, включая пост-продакшн и рекламную компанию актёрам запрещено иметь какие-либо романы с коллегами по съёмкам!
Эвелина раскрывает веки так, что глаза чуть не вываливаются наружу.
– Боже упаси! Чтобы я! С ним! – указывает на меня. – Да ни за что!
Я лишь довольно усмехаюсь.
– Что такое, крошка, боишься, что не потянешь?
– Боюсь, что перетяну, – недовольно фыркает она.
– И никаких ссор тоже! – взрывается помощник режиссёра.
– Конечно, дружище, – хлопаю его по плечу. – Надеюсь, это всё?
Он закрывает глаза, сжимает переносицу пальцами и мотает головой.
– С кем только приходится иметь дело… – говорит он.
Я усмехаюсь, вынимаю зубочистку из кармана и пихаю в рот.
– Ладно тебе, не ной, – говорю я, и деловито перекидываю зубочистку губами. – Когда уже приступаем?
– Мой помощник должен был разнести сценарии по трейлерам. Готовность полтора часа. Примите душ, поешьте и приступаем.
Смотрю на девку, подмигиваю.
– Чего? – спрашивает она.
– Примем вместе? – улыбаясь говорю я. – Помогу тебе натереть спинку.
Она закатывает глаза.
– Ты ничуть не изменился, Ламбер, – говорит она.
– Сказал бы, чтобы ты больше не называла меня так, но хрен-то там. Сегодня ты не испортишь мне настроения. К тому же, разве я должен был извиниться? Или ты думала, что после вчерашнего я вдруг стану послушным мальчиком.
Эвелина снова выпучивает глаза. Она смотрит на меня, затем на помощника. Снова на меня и снова на помощника. Мотает головой.
– Ничего не было, – пытается оправдаться.
– Я всё сказал, – говорит помощник режиссёра. – Через полтора часа на площадке!
Он разворачивается и уходит по своим делам.
– Ну что, солнце, покажешь сегодня всем, как нужно играть? – Отворачиваюсь. – Кстати, может предложим им сразу перейти к постельным сценам? Я бы, если честно, вообще вырезал из фильма всё, кроме них.
– Ламбер, – закрывает глаза. – Сколько раз тебе повторять: ты грёбаный извращенец. В фильме нет постельных сцен.
Усмехаюсь.
– Интересно-интересно. Похоже, наша малышка не изучала сценарий.
– Не поняла, – меняется в лице.
– Восьмидесятая страница, – информирую я. – Советую, хоть немного изучить то, с чем придётся иметь дело.