На очередной встрече с адвокатом тот сообщает, что положение у меня незавидное, так как я признался во всём сам. Если бы не признавался, была бы возможность уйти от ответственности, как-то смягчить решение судьи, но теперь будет трудно. Мне плевать. Если я должен понести наказание, значит я его понесу.
Первое заседание проходит в мою пользу. Судья решает перенести слушание на следующую неделю из-за того, что никаких показаний против меня от потерпевшей нет. В магазине, в который я въехал, все живы, пострадавших нет. Единственный человек, из-за которого я могу получить реальный срок, как говорит сам судья, – это потерпевшая персона. Если она даст против меня показания, или напишет иск, тогда я уже могу получить реальный срок за похищение.
Меня выпускают под домашний арест. Ещё в здании суда полиция надевает на ногу браслет и только после этого везёт домой.
Неделя выдаётся мучительной. С одной стороны – хочется прогуляться. С другой – напиться. С третьей – встретиться с Эвелиной или хотя бы позвонить ей. Но во время нашего последнего разговора она чётко дала понять, что позвонит сама, как только у неё появится желание разговаривать со мной. Пока что мы обходимся исключительно сухими переписками – я сообщаю, что заседания проходят в мою пользу, она отвечает что-то вроде: «хорошо» или «я рада», на том разговоры завершаются. В общем… из всех моих желаний я могу воплотить только одно – посмотреть телевизор. Только проблема в том, что он на хрен мне не сдался.
Усугубляет ситуацию и то, что вокруг фильма разгорелся целый скандал. Шум, возникший вокруг нас ещё в самом начале съёмок, который начался ещё со случая в стрип-клубе, только усилился из-за недавних событий с сорванной пресс-конференцией и последующими обвинениями в мою сторону. И каждый раз, когда я переключаю каналы от нефиг делать, нет-нет да натыкаюсь на новости, в которых ведущие то и дело поливают меня грязью. Я уже даже не надеюсь на спасение карьеры… Количество подписчиков в социальных сетях сократилось до пяти миллионов. И то, скорее всего это какие-нибудь боты – большинство подписанных на меня страниц либо пустые, либо не посещались владельцами так давно, что в пору бы снимать с них паутину.
Наконец, пережив эту мучительную неделю за мной приезжает полиция. Приезжают прямо домой, надевают наручники, что вызывает у меня непроизвольную ухмылку «нашли, блин, злостного преступника», после чего отводят в служебный авто.
В суде всё как обычно. Я уже даже не волнуюсь, когда меня ведут к моему месту. Приветствую адвоката, сажусь на лавку и жду судью. Судья выходит минут через десять. Все встают. Судья приветствует присутствующих, открывает заседание, и все садятся обратно.
Не проходит и минуты, прежде, чем меня вызывают к трибуне. Я сажусь, даю клятву о том, что не буду врать, после чего судья начинает зачитывать вопросы. Всё по стандарту, всё как в прошлый раз. Согласны ли вы с тем, что нанесли ущерб магазину в таком-то таком-то размере? Согласны ли вы с тем, что совершили непреднамеренное похищение, согласны ли вы с тем, что своими поступками могли нанести непоправимый ущерб здоровью людей на улицах города и бла-бла-бла. Я по привычке соглашаюсь со всем, что вменяет мне судья, однако мой адвокат чует неладное и просит судью взять паузу.
– Господин судья, позвольте узнать, с чем связанно изменение формулировок обвинений? – спрашивает он.
– Если хотите предоставить материалы в оправдание вашего клиента, прошу. В противном же случае прошу не перебивать суд.
Ловлю на себе напряжённый взгляд адвоката и понимаю, что что-то тут не так. Нет, я готов к любому исходу, но недовольство адвоката меня напрягает.
Дальше и вовсе происходит то, что заставляет меня знатно попотеть – судья просит какого-то мужика поднести ему документ. Получив тот, судья зачитывает содержимое. Оказывается, что документ является иском, поданным от имени той самой персоны, которая пострадала в момент похищения. Имени не оглашается. Но ведь я прекрасно знаю, что только один человек мог подать на меня иск за похищение.
– Отягчающие обстоятельства, нанесение вреда здоровью, предумышленное похищение, – судья перечисляет всё, что вот-от будет повешено на меня.
Нет, я, конечно, готов к любому исходу, но… к такому я не готов. Дело даже не в том, что сейчас, пока я пытаюсь переварить ситуацию, судья пророчит мне лишение свободы – от трех до пяти лет. Дело в том, что я совсем не ожидал такого от Эвелины. Дело в том, что я сейчас понимаю, что никакой любви нет и быть не может. Нет, я всё ещё осознаю, что виноват перед ней. Но… Но она хотя бы могла не врать мне в глаза? Адвокат пытается протестовать, говорит, что данный иск не был предоставлен стороне защиты для изучения. Но судье уже всё равно. Да и мне тоже как-то уже всё равно. Не всё равно только на Эвелину. Мне вообще не всё равно, что она предала меня как последняя дрянь. Как тварь! Как когда-то меня предал Майк!