Рианнон заглянула ему в глаза.
— Джулиан… знаешь… я люблю тебя.
— Боже…
— Погоди, не перебивай! Были времена, когда я хотела только одного — умереть. Тогда я ненавидела весь мир… и себя тоже… и я не могла справиться с мучившей меня душевной болью. А потом появился ты… и вернул мне любовь. Самоуважение. Ты вернул не только любовь, но и саму жизнь. Я люблю тебя больше всего на свете. Больше всех убеждений. Я забываю о войне и ее ужасах, когда думаю о тебе. Ты удивительный человек. В твоих глазах боль каждого солдата, который прошел через твои руки. И за это я особенно люблю тебя. Мы не враги и никогда не были ими. Мы оба знаем, что война — это отвратительно, мы оба хотим, чтобы все это поскорее закончилось. Ты вернул мне все, даже веру в людей. И поэтому… где бы ты ни находился, я хочу быть рядом.
На темное небо выкатилась луна, и вода в ручье заискрилась серебром. Этот блеск отражался в его глазах. Джулиан долго смотрел на Рианнон, а потом крепко прижал к себе и принялся осыпать поцелуями.
— Невероятно… — услышала она его шепот. — Я боялся, что мне никогда не удастся занять в твоем сердце место Ричарда… О, ты не знаешь, что это была за пытка — отчаянно желать тебя и сознавать, что ты никогда не станешь моей. Воистину ты волшебница, любимая. С той самой минуты, когда я увидел тебя впервые, я пал твоей жертвой. И чем дольше мы не виделись, тем сильнее я желал тебя, тем сильнее одолевала меня эта мука… Были минуты, когда я молил о смерти, ибо не видел выхода из положения — я хочу тебя, но ты не моя, я хочу тебя, но твое сердце занято…
Рианнон ответила ему, но не словами. Она притянула его к себе и прижалась к нему всем телом. Ее губы скользнули по его лицу, по плечам, по груди, по животу… Она целовала его и не могла насытиться… Потом Джулиан вновь уложил ее на спину и вошел в нее. И мир вокруг снова стал полон. Внутри ее горел огонь, а в сердце и душе воцарились любовь и покой.
Они проснулись уже утром, и, когда вернулись в лагерь, у Рианнон появилось чувство, что они словно прошли обряд крещения для новой жизни.
В лагере все шло своим чередом. Из армии продолжали возвращаться бывшие ополченцы. Их встречал капитан Дикси… Джонатан Дикинсон, который командовал лагерем, пока Джулиан воевал на передовой. Он остался, ибо Флорида тоже была для него родным домом. Мелкие стычки и перестрелки с северянами продолжались, почти каждый день в лес привозили раненых. У Джулиана и Рианнон хватало работы, но поговаривали, что все это только цветочки, ибо янки действительно готовят крупное вторжение в штат, чтобы лишить правительство и армию конфедератов их главной «кормушки».
Рианнон уже не вспоминала о своих кошмарах, но в одну из ночей они сами напомнили о себе.
Она увидела корабль северян, который приблизился к соляным разработкам и открыл огонь по охранявшим их мятежникам. Повсюду грохотали взрывы, небо затянуло гарью, в воздух летели комья земли, стонали раненые, падали убитые. Сын окрасился в цвет крови…
И вдруг она увидела Джулиана. Он снова бегал под пулями, пытаясь вытащить из-под обстрела тех, кто остался жив. А потом раздался еще один взрыв. Очень мощный. На несколько мгновений Рианнон ослепила ярко-желтая вспышка, а затем она увидела…
Она увидела, что Джулиан мертв.
В этом месте Рианнон проснулась. Она тяжело дышала, перед глазами плыли красные круги. Придя в себя, быстро оделась и выскочила из палатки. Вовремя! Джулиан и несколько ополченцев седлали коней…
Рианнон бросилась к ним с криком:
— Джулиан, Джулиан, тебе нельзя туда, нельзя!
Обернувшись, он увидел ее, соскочил с лошади и обнял.
— Мне нужно, девочка. Янки обнаружили нашу соль, там идет бой.
— Не езди. Прошу тебя!
— Я не могу не поехать.
— Тебе нельзя, Господи!
— Это мой долг. Война еще не окончена. Я не могу прятаться за твою юбку, пойми…
— Черт возьми, Джулиан, я опять видела сон!
Он нахмурился, но покачал головой.
— Обещаю, что не стану лезть под пули. Но я должен быть там. Если там есть тяжелораненые, их просто не довезут до лагеря.
Она поняла, что он все равно поедет. Она также поняла всю глупость своего положения — выскочила из палатки с растрепанными волосами, со слезами на глазах и закатила сцену на виду у всех… Рианнон знала, что Джулиан не мог остаться, он все равно будет спасать раненых, даже если и верит в ее сны. Удержать его она не могла.
Рианнон опустила голову, узкие плечи ее мелко подрагивали. Джулиан вздохнул и вновь вскочил на коня. Небольшой отряд двинулся по лесной дороге в сторону реки. Дождавшись, пока они отъедут достаточно далеко, Рианнон решительно направилась к оставшимся лошадям. Лайам Мерфи попытался ее остановить:
— Нет, миссис Маккензи, вам нельзя туда! Приказ доктора…
— Прошу вас, Лайам, уйдите, уйдите от меня!
— Я не пущу вас.
— Посмотрим.
Она вскочила в седло, но даже не успела стегнуть лошадь, ибо увидела, что Джулиан быстро возвращается. Поравнявшись с ней, он спешился и стащил ее с седла.
— Так и знал! Я так и знал! — рявкнул он.
— Джулиан…
— Ты опять хотела предупредить янки! Ты опять хотела сдать меня им!
— Если бы это помогло сохранить тебе жизнь, я пошла бы на это…
— Ну уж нет! Больше я пленным быть не хочу! Лайам, ты отвечаешь за нее головой. Не пускай никуда. Запри ее в палатке, а если будет вырываться, свяжи по рукам и ногам, ты меня понял?
— Но, сэр, как я могу ее удержать…
— По рукам и ногам!
Он вновь вскочил на коня и ускакал. Лайам обратил смущенный взор на Рианнон и только развел руками. А она… она медленно повернулась и ушла в свою палатку, откуда не выходила целый день. Ближе к ночи она направилась к ручью. Рианнон знала, что Джулиана уже нет в живых. Ее сны всегда сбывались. Еще ни разу не было такого, чтобы они не сбылись хотя бы в мелочах.
Там, на берегу, она проплакала всю ночь, там встретила рассвет. Господи, как недавно они были здесь… вместе… казалось, все испытания остались позади… и вот теперь… ничего нет. Она не слышала шороха ветвей, журчания воды и пения птиц, только сердце мучительно ныло от сознания потери…
В животе вновь шевельнулся ребенок, напоминая о себе, но Рианнон не хотела жить и чувствовала, что ничто уже не может заставить ее изменить это. Без Джулиана…
Вдруг она вздрогнула и медленно обернулась.
Он стоял в трех шагах от нее, устало опершись о ствол дерева и сложив руки на груди.
Это сон? Наваждение?..
Нет. Он подошел к ней и сел рядом.
— Рианнон…
— Боже… Джулиан.
Он вдруг рассмеялся, поднял ее на руки и закружил. Рианнон разрыдалась.
— ..Мне приснился сон, — говорила она ему потом. — Там были ужасные взрывы… Я видела тебя мертвым! Господи, почему… почему я должна мучиться этими кошмарами!
— Они не мука, но предостережение. — Он нежно провел ладонью по ее мокрой от слез щеке. — У тебя редкий дар. Знаешь… мы не полезли на соляные разработки. Дождались в стороне, пока янки отстреляются и уйдут. В моем отряде даже никого не ранило. Ты спасла не только мою жизнь, Рианнон, ты спасла всех нас. Клянусь, отныне я всегда буду слушаться тебя.
Джулиан мягко улыбнулся и поцеловал ее в губы.
— Как надоела война…
— Зато теперь я точно знаю, за что сражаюсь. За тебя. За нас. За нашего ребенка.
— Мне было очень плохо без тебя…
— Я тебя больше никуда от себя не отпущу.
— Джулиан… мы ведь доживем до конца войны?
— А ты разве не знаешь этого сама?
— Я не волшебница…
— Тогда я сам тебе отвечу — мы доживем.
Она покачала головой и вздохнула.
— Я боюсь. Все думают, что я прорицатель, но я даже не могу сказать, что случится с нами через минуту. Мне страшно…
— Зато я могу.
Рианнон удивленно взглянула на него, а он снова рассмеялся.
— Сейчас я вновь овладею тобой и буду нашептывать на ухо, как сильно я тебя люблю.
Она улыбнулась:
— Что ж… против такого будущего я не стану возражать.