А Герберта, конечно, невозможно будет заставить покинуть своего господина.
"Я что-нибудь придумаю", - неуверенно пообещала она себе и продолжила читать об отеле Ритца.
***
Вскоре приехал врач, считавшийся большим специалистом по лечению травм позвоночника, о котором говорили, что он добивается непревзойденным результатов своим методом. Звали его Пьер Бланк.
Вильма первой встретила его. В совершенстве владея французским, она поведала о постигшем отца несчастье и попыталась объяснить врачу, насколько важно для графа было сесть в седло и что сделать это он намерен как можно скорее.
- В Англии граф считается непревзойденным наездником, - добавила она, - и именно поэтому он не хочет, чтобы кто-нибудь узнал о том, что с ним случилось.
- Я могу понять это, мадемуазель, - сказал врач, - и я обещаю вам граф скоро поправится, а потом и вовсе забудет о том, что когда-то получил столь неудачную травму.
Он говорил это настолько уверенно, что Вильма была заворожена.
- Я надеюсь, вам удастся убедить отца в скором выздоровлении. Ему так не нравится чувствовать себя калекой.
Пьер Бланк развел руками.
- Кому это может понравиться? Особенно когда ты в Париже.
- Теперь я отведу вас наверх, - сказала Вильма.
- Но прежде чем мы поднимемся, мадемуазель, - прервал ее Пьер Бланк, вы должны пообещать мне заставить вашего отца безоговорочно следовать моим предписаниям.
- Я постараюсь, - пообещала Вильма с некоторым сомнением.
- Это самое важное для него - отдыхать после каждого сеанса лечения, который я буду проводить, - подчеркнуп Пьер Бланк. - Как правило, пациенты сразу же засыпают. По если ваш отец не будет спать, ему все же необходимо неподвижно лежать на спине. При этом никто и ничто не должно беспокоить или волновать его. Вы меня понимаете, мадемуазель?
- Конечно, мсье, - ответила Вильма, - и я обещаю вам, что папин покой будет строго охраняться, и никто и ничто не нарушит его.
- Это как раз то, что требуется, - воскликнул Пьер Бланк. - А теперь, мадемуазель, я готов осмотреть моего пациента.
Вильма повела его наверх, в комнату, которую занимал отец. Это была очень удобная и самая большая комната во всем доме.
Она знала, хотя сам отец никогда не признался бы в этом, он считал часы, ожидая визита Пьера Бланка.
Как только мужчины обменялись рукопожатием, Вильма оставила их и стремительно спустилась вниз.
Теперь она была свободна и надеялась, что, может быть, ей удастся выйти и хоть немного, пусть совсем чуть-чуть, посмотреть на Париж.
Она задумалась, не попросить ли кого-нибудь из служанок сопровождать ее.
Но все они были средних лет или совсем старые, и девушка решила, что им вряд ли захотелось бы сопровождать ее на прогулке после того, как они проработали все утро.
"Но я должна выйти, должна!" - говорила она себе.
Неожиданно дверь открылась, и седовласый слуга (Вильма успела узнать, что он служил у виконта тридцать лет) объявил:
- Господин Цезарь Ритц желал бы видеть вас, мадемуазель.
Девушка была сильно удивлена и в какой-то момент подумала, не шутка ли это.
Но вслед за слугой в комнату вошел невысокий темноволосый мужчина, действительно оказавшийся Цезарем Ритцем. Не было никакой ошибки, на газетных иллюстрациях он выглядел именно таким: высокий лоб, зачесанные назад волосы и длинные свисающие вниз усы.
Па пороге стоял владелец знаменитого отеля собственной персоной.
Вильма не спускала с вошедшего ошеломленного взгляда все время, пока тот пересекал комнату, затем гость вежливо поклонился ей и заговорил:
- Простите мне мое вторжение, мадемуазель, но я вынужден обратиться к вам с огромной просьбой. Я никак не предполагал, что в доме кто-то живет, и только сейчас узнал о том, что вы и ваш отец имели честь остановиться здесь.
- Мы прибыли позавчера, - пояснила Вильма.
- Слуга только сейчас сообщил мне это, - ответил Цезарь Ритц, - а я, в свою очередь, обязан объяснить вам причину моего появления здесь.
Он казался очень взволнованным, как будто боялся, что она может отказать ему в том, о чем он собирался просить.
- Может быть, вы присядете, мсье Ритц, - предложила Вильма. - Я как раз читала в газете о вашей бесподобной гостинице.
Говоря это, она указала гостю на ближайшее кресло. Цезарь Ритц сел и заговорил:
- Мне повезло, очень повезло. Понимаете, мадемуазель, где-то в глубине души я опасался, что те, на кого я так рассчитывал, не приедут. Но они приехали! Почти все, кого я пригласил. И именно это и создало для меня новую проблему.
- Проблему? - переспросила Вильма.
- Да, И как раз она-то и привела меня сюда, - ответил Цезарь Ритц.
- Расскажите же мне, в чем дело, - заторопила его Вильма.
Цезарь перевел дыхание и стал рассказывать:
- Я не мог и мечтать об этом, я никогда не был столь самонадеянным, чтобы представить себе, что так быстро будут заказаны все номера. Мадемуазель, хотите верьте, хотите нет, но в гостинице не осталось ни одного свободного места!
Вильма подумала, насколько сейчас этот человек был похож на возбужденного школьника, и она, улыбаясь, сказала ему:
- Я так рада за вас, мсье, ведь это, должно быть, большое счастье узнать, что ваша упорная и напряженная работа оценена по достоинству.
- Я и в самом деле очень счастлив, - сказал Цезарь Ритц. - Но есть одна загвоздка, а я поклялся себе, что, когда открою отель "Ритц", он станет самым совершенным отелем в мире и все в нем будет безупречно.
- Я читала об открытии отеля в газетах, и мне кажется, все там - само совершенство.
- Почти; к сожалению, есть одно упущение, - признался Цезарь Ритц.
- Какое же? - спросила Вильма.
- Для спальных комнат гостиничных номеров в качестве образца я использовал одну из люстр, находящихся в этом доме. Честно говоря, сам виконт де Сервез и показал ее мне как одну из наиболее привлекательных моделей, виденных им когда-либо.
- Поэтому вы взяли ее за образец и скопировали для своего отеля, сказала Вильма.
- Именно так и было! - ответил ей Цезарь Ритц. - Но во время установки одна люстра разбилась.
- Какая досада! - воскликнула Вильма.