сыграть со мной за то, что я был игроком.
Я замерла, когда он сказал «игрок». Мне должна была перестать быть наивной
маленькой девочкой и понюхать кофе. Льюису Бруэлу не нужна восемнадцатилетняя
скромница. Ему была нужна модель с ростом шесть футов [примерно 180см – прим.
переводчика], которая будет согласна на все и не станет возражать разделить его со своими
подругами – моделями.
- Я не принадлежу никому, и я никуда не исчезну, Льюис. Но прямо сейчас, ты
играешь со мной? Ты говоришь то, что хочет услышать каждая девушка, чтобы я легла с
тобой в постель? – Я просила это, как можно мягче, чтобы не звучать, как напуганная
маленькая девочка, которой я была на самом деле.
- Эмили, я не собираюсь лгать тебе. Я хочу трахнуть тебя, жестко и грубо. Но я не
стану спать с тобой, пока ты сама этого не захочешь…я не могу рисковать этим. Запугать
тебя было бы очень плохой идеей, - прошептал он мне на ухо. - Я буду ждать тебя, пока
ты только моя и ничья больше…я буду ждать. Мы оба знаем, что мне не нужно
использовать свой член, чтобы заставить тебя кончить. Я бы ничто не полюбил так сильно,
как быть глубоко в тебе, но я обещаю, одно прикосновение от тебя уже заставит меня
взорваться, - сказал он, проведя языком по моему ушку и делая меня невероятно влажной.
– Я ждал тебя уже тридцать лет, маленькая девочка, что для нас еще пара недель, месяцев
или даже лет?
Я перестала жевать свой круассан и подняла взгляд, чтобы встретиться с его
затуманенными глазами. Я сглотнула и улыбнулась его гипнотизирующему взгляду.
- В этом нет необходимости, Льюис. Я не жестокая…и не святая.
Льюис слегка провел своими длинными пальцами по моим скрещенным ногам под
столом. Он точно знал, что он со мной делал, вот подонок. В то время как это становилось
самым долгим завтраком в моей жизни, мы продолжали наше беззаботное свидание. Мы
пошли прогуляться по парку. Он указал на что-то вдалеке, что выглядело как подвешенные
железнодорожные рельсы.
- Посмотри туда. Это эстакада. «Бруэл Индастриз» собирается построить городской
парк, висящий прямо в воздухе – именно там. Это старые железнодорожные рельсы, но
мы собираемся принять участие в проекте и превратить их в оазис посреди этих бетонных
джунглей. Что ты думаешь об этом? – Спросил он.
Я думаю, ты идеален, подумала я, но вслух сказала:
- Я думаю, это самая крутая вещь, которую я слышала, - Это вызвало у него
широкую, демонстрирующую ямочку улыбку. Мы остановились у скамьи, все еще
держась за руки, все еще жадно оценивающие друг друга, прежде чем присесть.
- Назови мне свою любимую книгу? – Спросила я у него.
- Это просто. «Больше надежды», и в последующем, это также стало моим
любимым фильмом, - быстро ответил он.
- Окей, Пип, какой твой любимый цвет? – Я продолжала задавать вопросы.
Льюис засмеялся и сказал:
- Такое чувство, что я вернулся в старшую школу. Но мне это нравится. Что ж,
вчера я думал, что мой любимый цвет красный, как цвет моей Феррари…но после
прошлой ночи это, однозначно, тот оттенок розового, которого были твои соски.
Это заставило меня покраснеть. Я игриво толкнула его, только чтобы он обратно
наклонился ко мне и поцеловал кончик моего носа.
- Две вещи, которые ты взял бы с собой на необитаемый остров? – Я продолжала
закидывать его вопросами.
- Еще один простой вопрос. Я бы взял с собой одну сексуальную Эмили Маркус,
конечно, и пожизненный запас Twizzlers [лакричные палочки – прим. переводчика].
Я смеялась так сильно, что начала икать. Когда моя икота прошла, я поняла, что
обязана узнать:
- Почему Twizzlers?
Наконец, мы решили присесть, на ближайшую пустую скамейку. Льюис положил
мои ноги себе на бедра так, что он мог водить пальцами вверх и вниз по моей открытой
коже, пока мы расслаблялись на солнце. Все его ответы заставляли меня до сих пор
легкомысленно смеяться. Он посмотрел на свои руки, ласкающие мою кожу и
заставляющие снова и снова покрываться мое тело мурашками. Затем он опустил взгляд,
чтобы встретиться с моим, прежде чем ответить на мой вопрос.
- Я не могу жить без них. Мой отец подсадил меня на Twizzlers, когда мне было
около трех лет. Я не думаю, что прожил бы без них хотя бы день. Не смейся надо мной! Я
не курю и не пью столько, сколько раньше. У меня должны быть хоть какие-то слабости,
женщина!
Я просто добавила «милый» к длинному списку его достоинств. Я спросила о его