тринадцати лет, пока тебе не двадцать девять, и мне восемнадцать и юридически законно
для тебя, чтобы играть со мной.
Он снял штаны и трусы так быстро, что я не смогла одуматься, и его пенис
оказался возле моего лица. Я провела языком по основанию его члена, салютуя, а затем
провела своим языком вокруг его длины, как вокруг спирального леденца, пройдя всю
дорогу до кончика. Когда я добралась до вершины, я закрыла рот вокруг головки его члена
и стонала благодарно. Я пыталась взять его во всю длины, что он есть. Я обхватила его
обеими руками, чтобы рассосать его, сжимая от основания и встречаясь с моими губами.
После, трахая его ртом в течение нескольких минут, я ослабила свои губы вокруг его
набухшего члена. В то время как я все еще двигала обеими руками вокруг его члена, я
опустила лицо вниз, чтобы вдохнуть его сексуальный аромат. Его сексуальный
проникновенный аромат будто доставил прилив похоти прямо в мою промежность. Я
начала действовать в ответ на его чувственный запах. Я облизала мошонку и сомкнула рот
вокруг одного из его яиц. Льюис закрыл глаза так, что я подумала, что он испытывает
боль. Я собиралась открыть рот и отступить.
Именно тогда он завопил:
- Очерт, детка, я чувствую себя так хорошо. Не останавливайся... пожалуйста,
продолжай сосать мои яйца. Черт, как только что.
Это замечание было все, в чем я нуждалась. Я начала работать на него, как
прожорливый зверь. Я работала с яичками как королева. Льюис теперь дышал усиленно;
он положил обе руки на мои распущенные волосы и обхватил мою голову.
- Эм, соси сильнее. Я собираюсь кончить тебе в рот.
Я поднялась и обхватила ртом его толстый пульсирующий член. Я начала толкать
его большой толстый стержень в рот ещё глубже, чем когда-либо прежде. Его тяжелое
дыхание заставляло меня сжимать мои бёдра и хотеть все больше и больше его. Он кончил
в горло так глубоко, что я начала издавать заглатывающие звуки. Они, должно быть,
подвели его к черте, потому что он кричал мое имя и вытащил свой член немного назад, а
затем пихнул рывком бьющей горячей спермой мне в рот. Он по-прежнему сжимал мою
голову и доил себя в мой рот, когда мы оба услышали, что его мама зовет нас по имени.
- Мама, мы будем прямо сейчас, просто показываю, Эмили, мои подписанные
шары. Черт, я имею в виду мои подписанные мячи...
Он посмотрел на мой рот, еще полный до краев его спермы и сказал:
- Мы должны скорее нахрен уйти отсюда.
Мороженое было прекрасно и это именно то, что мне нужно для моей боли в горле,
благодаря огромному члену, что был запихан в моё горло менее десяти минут назад.
- Льюис, я забываю упомянуть, что Роберт Харрис продолжает обращаться ко мне.
Он имеет серьезного покупателя для дома твоего отца через улицу.
Льюис побледнел и, не глядя на свою маму, сказал монотонно:
- Сколько раз я должен повторять тебе, что дом не продается, мама? Скажи Роберту,
я не заинтересован в его продаже ... НИКОГДА-ЛИБО!
Элизабет продолжала отчетливо, видя невозмутимый дискомфорт Льюса:
- Эмили, может быть, ты сможешь поговорить и донести некоторый смысл до моего
упрямого сына? Зачем тратить деньги на содержание дома, если у нас нет намерения,
когда-либо его использовать? Он должен просто продать его.
Я посмотрел на моего, обычно невозмутимого парня, который начинал заметно
нервничать.
- Льюис, становится очень поздно. Мы должны начинать возвращаться, это, по
крайней мере, два часа езды от города. Ты обещал родителям, что мы вместе поужинаем,
помнишь? - сказала я, пытаясь сменить тему разговора. Льюис кивнул в знак согласия и
начал обнимать маму на прощание. Я поблагодарила Элизабет за то, что она любезно
встретила меня у себя дома и подарила ей тёплые объятия на прощание.
Первые сорок минут нашего пути на автомобиле обратно в город было проведено в
полном молчании. Я знала, что его мать коснулась уязвимого места. То, что он держал
пустой дом отца, после стольких лет, было необычно. Я просто не хотела подталкивать его
на разговор, нужно было, чтобы он сам открылся для меня. Он должен быть готов и готов
рассказать об этом по-своему. Я взглянула на него, чувствуя, что его разум был где-то
далеко. Без предупреждения, Льюис, наконец, нарушил молчание и начал говорить:
- Мой папа и я всегда старались придумать метод, чтобы он и мама снова были
вместе. Я провел большую часть своего детства, сочиняя романтические схемы с ним.