- Сможет ли он проснуться? Будет ли он в порядке?
- Льюис стабилен и просыпался несколько раз, и я очень уверен, что он получит полное восстановление. Вы просто должны дать ему некоторое время, он должен будет принимать лекарства: бета-блокаторы, антикоагулянты и регулярное обследование. Ему просто нужно время, чтобы восстановиться, но я уверен, что он сможет прожить долгую и счастливую жизнь.
Его бы слова, да Богу в уши - это всё, на что я могу надеяться. Я не хотела ничего больше, чем вернуть мою половинку назад. Я поблагодарила молодого врача и направилась к человеку, которого я люблю.
Прошло минут десять, прежде чем я заставила свои конечности взять командование на себя. Я медленно пошла по направлению к любви всей моей жизни. Каждый шаг чувствовался, как ходьба против течения. Я не видела Льюиса с трехдневной заросшей бородой со времен нашего медового месяца на острове Терек и Кайкос, десять лет назад. Тогда это было сексуально, и имелась наша постоянная плотская потребность и любовь друг к другу. Льюис отказывался бриться, пока случайно не появилось раздражение на моей внутренней части бедра, во время одного из его душных сексуальных натисков. Я не жаловалась. Но видеть сейчас щетину на его красивом лице, было насмешливо и болезненно. Это был признак его бессилия.
Я достигла его кровати. Море врачей разошлись для меня. Один из них говорил со мной где-то в комнате. Я не могла расслышать ни одного слова, что он сказал. Я ушла. Я не могла быть частью этого мира без этого человека, без обмена тем же воздухом, что и у меня. Я не помню, как взяла его за руку. Но когда я посмотрела на наши соединенные руки, в тот момент я знала, что он всегда будет всей моей жизнью. Если он решит оставить меня, либо изменит или умрёт, я никогда не перенесу всё это снова.
Мои вялые ноги отказывались держать меня. Я опустилась на колени рядом с ним, все еще держа его безвольную руку. Я всхлипывала из-за себя и из-за своих детей, которые нуждались в этом удивительном человеке, чтобы он проснулся, и мы могли знать, что их отец жив. Я молча молилась моим бабушкам и дедушкам на небесах, чтобы они помогли. На Льюисе было одето обручальное кольцо моего дедушки. Может быть, он мог бы привезти Льюиса обратно ко мне. Я тогда не оставила бы его. Я бы двигала небо и землю, чтобы удержать свою семью вместе.
Врачи должно быть ушли. Я открыла глаза через некоторое время, чтобы увидеть, что в комнате тихо и пусто. Все, что я могла услышать, был звук моего рваного, беспорядочного дыхания. Я встала, не отпуская руку Льюиса. Я поднесла свою другую руку, чтобы прикоснуться к его красивому лицу. Я целовала его закрытые веки. Я сделала первый полный вдох, с тех пор, как я вернулась домой. Я вдохнула его запах в себя. Это был дом. Льюис всегда будет моим домом.
Я оторвала своё лицо и поднялась рядом с ним, устраиваясь ещё ближе к его телу. Я должна была быть рядом с ним, мне нужно было услышать его сердцебиение. Я все еще держала свою руку на его левой руке. Я была достаточно осторожна, чтобы не перемещать или не касаться трубок. Я заметила, что на нем не было ожерелья, которое я подарила ему на его тридцатилетие. Он не снимал его в течение последних десяти лет. Должно быть, они сняли его с него, когда у него был сердечный приступ. Я поцеловала его обнаженную шею, мои слезы текли и замачивали его больничный халат. Я прошептала ему: «Ты часть моего существования, часть меня. Ты был в каждой строчке, что я когда-либо читала, когда я впервые оказалась здесь». Мое дыхание успокоилось, но мои слезы же не останавливались. Я продолжала цитировать для любви всей моей жизни, свои любимые цитаты книг. «Ты знаешь, что я люблю тебя, ты же знаешь, что я тебя любила долго и сильно».
Я представила нас, танцующих на свадьбах наших детей. Я представляла нас стареющих вместе. Это не может быть концом нашей истории. Я поднесла свою свободную руку ко рту и поцеловала каждый его дюйм. Я положила своё лицо в его руку и сказала одну из его любимых строк из книги: «В последний час моей жизни, ты можешь не выбирать, но должен помнить, что ты часть моего характера».
Я отказывалась спать всю ночь, боясь пропустить его пробуждение. Я спела ему каждую песню о любви, что я могла вспомнить. Последнее, что я помню, прежде чем я проиграла битву со своими усталыми глазами, я спела песню Льюиса, которая всегда играла в моей голове, когда я думала о нас: "The Rose", Бетт Мидлер.