«Это будет крутая разборка!» – кровожадно подумала Лиза, представляя, как бросит в лицо Валентине охапку обвинений. Пусть та покрутится! Даже если наезд случаен, не помешает слегка потревожить эту хамку, которая так беспардонно отчитывала Лесю за несколько минут до ее смерти.
Дрожащими от лихорадки пальцами Лиза сжала бокал с молоком. И в этот момент ее пронзило острое воспоминание. Так грела руки покойница Зинка Макарова, в тот далекий осенний вечер. Эта ассоциация заставила Лизу поежиться. «Да брось ты! Это все твоя мнительность!» – одернула она себя. Но прославленная в веках женская интуиция не дремала. Причем тут мнительность или повышенная возбудимость? Налицо факты. Осенью умерла Зинка Макарова. Она намекала Рюминой на то, что ее смерть якобы спровоцирована. Прошло несколько месяцев. Мир отошел от зимней замороженности, возродился. Но в этот гимн жизни острым диссонансом вклинилась смерть Леси. Макарова и Рюмина были подругами. Работали в одном месте. Это наводит кое на какие сомнения. Если действовал умный и осторожный преступник, он вполне мог разнести две смерти во времени. Меньше подозрений. Осенняя простуда Зинки и весенний наезд на Лесю. Кто заметит взаимосвязь между двумя драмами? Никто.
Никто, кроме Лизы! Тут преступник просчитался. Тренированный Лизин ум быстро сопоставил два трагических происшествия. Кроме того, есть и еще одна деталь. Медальоны. Или медальон. Вполне возможно, что это – одно и то же «сердечко». И Рюмина унаследовала его от Макаровой. Надо будет порасспрашивать у их «дачной тусовки». Вдруг кто-то что-то слышал об этом медальоне. Лиза не должна отметать и еще одну вероятность. Зинка и Леся вполне могли купить одинаковые украшения. Но для обеих подруг металлическое «сердечко» уже было неподходящим аксессуаром. Они вполне могли позволить себе более изысканные украшения. И это настораживает. А больше всего удивляет пропажа медальона. Тут чувствуется рука свирепой Валентины.
От слабости Лиза еле дошла из кухни в комнату. Маму нельзя было тревожить. Катюша с трудом адаптировалась на новой работе. И Лиза приняла оптимальное решение. Звонком бабушке она убивала двух зайцев. Во-первых, получала в свое распоряжение помощницу по хозяйству – на время болезни, а, во-вторых, связывалась с Зараево. Это сулило дополнительную информацию.
– Ты слышишь меня, Натали? – тихо спросила она в трубку. Наталья Сергеевна обожала, когда внучка называла ее на французский манер.
– Еле слышу. Как будто ты в Париже.
– Я в Москве. Сильно простудилась. Но это пустяки. А вот Леся Рюмина погибла сегодня днем.
– Знаю! – живо откликнулась Наталья Сергеевна. – Ее задавил «джип». Подлец даже не оказал помощи! Она скончалась на месте! Над Зараево стон стоит. Мария Васильна в шоке! Еще бы – единственная дочь! Теперь у нее осталась только Фиджи. Представляешь, у кошки такое чутье. Она не мяукает, а просто стонет весь вечер!
Информированность бабушки всегда внушала Лизе уважение. А энергии Натальи Сергеевны мог бы позавидовать и сам вечный двигатель. Она пообещала, что приедет к внучке утром.
На Лизину долю выпала беспокойная ночь. Чуткий сон был скорее похож на бред. В забытьи Лиза видела некоторые детали происшедшей драмы. Из полумрака вырывался «джип», похожий на средневековое чудовище. Оживали пресловутые двойка и пятерка из его номера. Тихо позванивали медальоны в форме «сердца». Утром Лиза проснулась с таким ощущением, будто всю ночь пила горячий пунш. Не только голова, но и все тело казалось налитым свинцом.
Ее состояние диссонировало со свежим весенним утром. Вчерашний день сгинул в прошлом вместе со своим мистическим ливнем и страшным происшествием. Светило нежаркое солнце. Оно казалось умытым легкими облаками. Но его уже не могла увидеть Леся…