— Вот как, — озадаченно протянул я. — Честно говоря, для меня звучит не так просто. Сейчас, наверное, это модно — иметь своего бизнес-аналитика.
— Вряд ли здесь сыграла роль моя профессия…
— Наверное, сыграла. Меня действительно заманил к себе по надуманному поводу мой однокурсник. Я вышел от него в полном недоумении.
— И что он говорит, зачем сделал это? Его кто-то заставил?
— К сожалению, Селена, он уже ничего не говорит. Его убили.
— Какой ужас, — прошептала она.
Я полез в карман, чтобы достать мобильник, но в этот самый момент раздался громкий металлический лязг и погас свет. В комнате со стороны того окна, где я открыл ставни, сквозь густые ветви деревьев просачивался слабый свет утренней зари, однако остальное помещение погрузилось в размытую темноту с неясными очертаниями.
— Леш, ты где? — испуганно прошептала Селена.
— Здесь, не бойся, — сказал я, подойдя к ней. — Наверное, сработала защита. Пойду посмотрю щиток.
— Какая защита? У нас горела всего одна лампочка! Не ходи туда. Я же говорила, что слышала что-то. А ты — мыши, крысы.
— Дом без присмотра столько лет, старая проводка, все может быть.
Из коридора раздались шаги, и в проеме двери появился дрожащий свет фонаря. Шаги приближались. Волна страха сдавила мне горло. Я схватил стоящий рядом с диваном торшер, дернул за него, освобождая вилку из розетки, и двинулся к двери.
— Осторожно! — крикнула Селена.
Как только я замахнулся торшером, в глаза мне ударил яркий свет фонаря, на мгновение ослепив меня, и я стукнул со всей силы в невидимого мне противника, но промазал. Свет фонаря скользнул на пол, в этот момент я успел различить черный силуэт. Я попытался схватить его за руки, но зацепился ногой за торшер и упал. Едва я попытался подняться, как тут же получил удар ногой и отключился.
— Ну что, голубки, добегались? — первое, что услышал я, придя в себя.
Я открыл глаза, первые лучи солнца уже пробивались в окно. Меня подташнивало, лицо говорившего я отчетливо не видел, потому что он сидел на полу спиной к окну, к тому же мне трудно было сфокусировать взгляд. Полголовы гудело от удара, щека и ухо будто онемели. Лица его не видел, но голос узнал сразу. Это был голос человека, который мне всегда был неприятен, который у меня вызывал внутренне отторжение все годы, которые я был с ним знаком. Андрей Сапрунов.
Ноги и руки у меня были связаны. Я покрутил головой и увидел Селену. Она, бедняжка, сидела привязанная к креслу. Рот был заклеен.
— Терпеть не могу бабий визг, — сказал Сапрунов, проследив за моим взглядом.
— Сапрунов, что тебе надо? — спокойно спросил я.
У меня сейчас не было паники, и я понимал, что главная задача — освободить Селену.
— Мне надо, чтобы все вы исчезли из моей жизни, — устало изрек Сапрунов.
Я только сейчас увидел в его руке пистолет. Это совсем другая история, что называется. Я лихорадочно пытался сообразить, каким образом мне спасти Селену. Моя жизнь мне сейчас была неинтересна. Я пытался влезть в прошлое, разбередил болото с темными силами, а вот она приехала сюда с вполне мирными намерениями — посетить место захоронения матери, навестить бабушку. И будет слишком несправедливо ей погибнуть здесь.
— Не знаю, в чем я провинился перед тобой, но мы хотя бы давно знаем друг друга, и у тебя, возможно, есть претензии ко мне. Но я точно знаю, что девушка здесь ни при чем. Отпусти ее.
— Слушай, Соболев, не надо со мной разговаривать, как с дебилом. И не убаюкивай меня сладким голосом — я не маньяк и не псих! — заорал Сапрунов.
Черт! Я и сам вижу, что он не маньяк. Чересчур он был откровенно неприятным и угрюмым в жизни. Маньяка не так просто раскусить, а этот весь на виду.
— Нет, конечно, ты не маньяк. Мне и в голову такое не пришло бы…
— Где Соловьев? — оборвал он меня. — Мне нужен этот идиот. И все!
— Да я-то откуда знаю? Что тебе дался этот Соловьев? Найдется. Бородичу позвони, может, он с ним уже связывался.
Сапрунов поднялся с пола, подошел ко мне и помахал пистолетом у меня перед носом.
— Чтоб он сдох, твой Бородич! Ты понял?!
Как раз наоборот — я все меньше и меньше что-либо понимал. Виталий Иванович вроде как всегда благоволил ему, и тут такая немилость. Мне нечего было ему ответить, я молчал. Затем осторожно спросил:
— Андрей, может, тебе деньги нужны? Я ведь ничего не знаю о твоих проблемах. Деньги я тебе достану. Отпусти девушку…
— Слушай ты, благодетель, — он пнул меня ногой и вернулся на свою позицию к окну. — Пока не увижу Соловьева, ты со своей сукой будешь сидеть здесь. Ясно?