— Это одна из причин, почему я ее так сильно люблю. — Билли сияла. — Может быть, Рэнд побудет со мной, чтобы ты могла пойти освежиться? Карлос отнесет багаж в твою бывшую комнату, а Рэнд, я думаю, может спать в детской с Мэгги.
Амелия напряженно выпрямилась.
— Рэнд будет спать в моей комнате. В этом доме уже достаточно долго отделяют детей от родителей.
— Как скажешь, Амелия. Конечно, Рэнд останется с тобой, — успокоила ее Билли. — Кроме того, это твой дом. Можешь сделать, как тебе хочется.
Амелия приняла предложение Билли и оставила с ней мальчика, отправившись привести себя в порядок. Пока наполнялась ванна, маленький мальчик исследовал коллекцию мягких игрушек Мэгги и издал восторженный крик, когда заметил шкатулку с попрыгунчиком на полке:
— Моя! Моя!
— Нет, это не ваша игрушка, молодой человек, — поправила его няня, — она принадлежит Маргарет.
— Наверное, у него тоже есть такая. Снимите ее для него, пожалуйста. Это напоминает ему о доме.
— Миссис Коулмэн, неразумно портить ребенка, давая ему все, что он захочет. Если мне поручат заботиться о нем, ему придется с самого начала выучить, что он может, а чего не может иметь.
— Он не находится на вашем попечении, мисс Дженкинс. Рэнд останется со своей матерью в ее комнате, пока они здесь гостят. А сейчас дайте ему попрыгунчик, а потом принесите свежие полотенца для ванной.
— Жить в одной комнате с матерью! Как это похоже на нее: явиться и нарушить заведенные порядки. Она всегда отличалась эгоизмом и до сих пор такой осталась, как я вижу.
— А может быть, вы никогда не уделяли Амелии того внимания и заботы, которыми одаривали Мосса, потому что он был любимым сыном Сета Коулмэна? Так идите же, принесите полотенца.
Мисс Дженкинс удалилась, а Билли принялась играть с Рэндом, потихоньку раздевая его для ванны.
— Ты, конечно, знаешь, чего хочешь, правда? — смеясь, сказала Билли, в то время как ребенок тянулся к игрушке, не желая расставаться с нею.
— Послушай, — предложил он, поворачивая ручку, чтобы в шкатулке зазвучала музыка. — Это такая игра… Обезьянка думала, что это шутка… а теперь смотри, тетя Билли, — сказал он, протягивая игрушку. — В ласку — раз и стрельнули! — Билли изобразила удивление и рассмеялась вместе с малышом. Он был восхитителен, и его четкий британский выговор, такой же, как и у Амелии — хотя она родилась в Техасе, — нравился ей. Когда вернулась с полотенцами мисс Дженкинс, он шаловливо плеснул в нее водой и состроил забавную рожицу. Конечно, у Амелии всегда хлопот полон рот с юным Нельсоном, но он уже успел стать лучиком света в этом доме.
Час спустя Рэнда Нельсона накормили и устроили в детской на отдых. Билли посидела с ним, пока он не закрыл глаза, а потом на цыпочках вышла из комнаты. Она думала, что Амелия вернется и побудет со своим сыном. Где же она?
Билли обнаружила свою золовку в затемненной комнате Джессики. Занавески были раздвинуты ровно настолько, чтобы пропускать лишь небольшой луч света.
— Амелия? Почему ты сидишь в темноте? Рэнд крепко спит.
— Он просто чудо, правда, Билли? Совсем как его отец. Мама его любила бы… — голос ее дрогнул в сдавленном рыдании, и она упала на край кровати Джессики.
— Ах, Амелия, мне так жаль, — сказала Билли, собираясь утешить молодую женщину. Но руки Амелии протестующе поднялись.
— Нет, нет, не трогай меня. Я этого не перенесла бы. Боюсь, я раскисну при первом же проявлении сочувствия. Знаешь, я такая плакса.
— Любой на твоем месте заплакал бы. Ты только что потеряла свою мать, а муж в Англии, сражается на войне… Ты имеешь право плакать, — тихо произнесла Билли.
— Джеффри сбили над Францией в прошлом месяце, — сказала Амелия сквозь рыдания. — Видели, как его самолет падал вниз, объятый пламенем… У него не было шанса.
Слова Амелии подействовали на Билли, как удар кулаком. Она ведь тоже замужем за летчиком, у нее тоже муж на войне.
Женщины плакали вместе, потом Амелия встала и пересекла комнату, держа Билли за похолодевшую руку.
— Не беспокойся о Моссе, с ним удача Коулмэнов. Он вернется к тебе живым и невредимым, вот увидишь.
— Ты тоже одна из Коулмэнов, а удача от тебя отвернулась. — Билли и раньше думала о смерти, об опасности полета, об аде войны, но всегда казалось, что это не коснется Мосса.
— Я не совсем Коулмэн, не такая, как Мосс. Пойдем спустимся вниз. Нам обеим нужен глоток спиртного. По крайней мере, мне. Бог с ней, с ванной. Сейчас мне нужно поговорить. Что ты на это скажешь?
— В нашем распоряжении кабинет: твой отец куда-то уехал. Он проводит здесь мало времени с тех пор, как умерла твоя мать. По-моему, это способ подавить горе.
— Ты и вправду так думаешь? — Амелия направилась вниз. — На мой взгляд, ты весьма великодушна, Билли. Уверена, старик не станет возражать, если мы накапаем немного его бурбона. Во всяком случае, не больше, чем возражает против всего, что я делаю. — Она выдавила из себя улыбку.
Амелия и Билли почти три часа просидели в прохладном кабинете Сета, беседуя и попивая напиток из высоких бокалов. Обе молодые женщины любили одних и тех же людей — Джессику и Мосса. Так они подружились.
— Я так любила его, моего Джеффа, — говорила Амелия. — Он стал для меня всем на свете: другом, любовником, мужем. Во многих отношениях он восполнил мою тоску по Моссу, подарил мне любовь и внимание, которых я никогда не видела от отца. Теперь он ушел, остались только Рэнд и я. Думаю, я полностью осознала, как Джефф любит меня, в тот день, когда он спросил, усыновлю ли я его сына. Этот мальчик — все для меня.
— В Англии у Джеффа остались близкие?
— О да, очень дружная семья, которая меня не очень хорошо приняла. Так что, естественно, я им всем теперь чужая, всем, за исключением Рэнда. Джефф был старшим сыном и унаследовал титул и владения, очень богатое поместье, даже по техасским стандартам. Теперь оно принадлежит Рэнду, — Амелия горько улыбнулась. — Можешь ты себе представить, что этот маленький мальчик официально известен как лорд Рэндольф Джемисон Нельсон, граф уикхэмский. Сумма состояния Рэнда даже моего отца заставила бы окосеть. Конечно, и это очень хорошо. Имение находится сейчас в руках семейных попечителей. Я без тени смущения признаюсь, что цифры у меня в голове не укладываются. Еще одно доказательство того, что я не настоящая Коулмэн.
— Тогда ты не сможешь остаться в Америке, да? Ведь Рэнд должен вернуться из-за титула и традиций.
— Благодарение Богу, да. Мы вернемся в Англию через несколько недель, если позволит война. В каком аду добирались мы сюда, страшно вспомнить. Бог знает, как и когда мы попадем домой, но попадем. — Ее голубые глаза блеснули, выражая уверенность, совсем как глаза Мосса.
— Когда я услышала, что ты возвращаешься в Санбридж, то подумала, что ты хочешь оплакать твою мать там, где воспоминания о ней сильнее всего.
— Ты права лишь отчасти, — спокойно заметила Амелия, прежде чем осушить бокал. — На самом деле я приехала, чтобы сделать аборт.
Билли не поверила своим ушам.
— А… аборт? Я… я не понимаю. Зачем, если ты только что рассказала мне, как сильно любила Джеффри? Как ты можешь думать о том, чтобы уничтожить его ребенка?
— Есть только одно объяснение. Я должна принимать во внимание Рэнда. Билли, я несу большую ответственность за его воспитание. Рэнд — ребенок Джеффри, он мне его доверил, и если я хочу сберечь его, мне придется драться изо всех сил. Семья Джеффри с помощью юристов предпринимает шаги, чтобы получить опеку над Рэндом. Я не могу допустить, чтобы это произошло. Рэнд мой сын, еще не вполне законно, но там, где деньги и связи играют роль, я не упущу ни малейшего шанса. Это небольшой урок, который я усвоила рядом с отцом. Выигрывают те, кто все это имеет. Кто не имеет, тот проигрывает. Я не могу быть сильной и обрушиваться на стервятников, если на меня станет давить беременность, а потом еще один ребенок. Я окажусь слишком уязвима, слишком слаба. Джефф любил меня, доверил мне Рэнда, и я не могу предать это доверие.