Мосс целовал изгиб ее подбородка, осыпал поцелуями шею и ложбинку между грудями. Ленты на корсаже сорочки не стали препятствием для его пальцев, и тело Билли постепенно обнажалось для его поцелуев и нежных ласк.
Первая волна страсти охватила Билли сладостной дрожью. Закрыв глаза, она отдалась этому ощущению, обрадовалась его появлению. Мосс ненадолго разомкнул объятия, сбросил брюки и вновь обнял, уже обнаженным; длинные ноги и крепкие ляжки плотно прижались к ее ногам и бедрам. Он помог ей снять ночную рубашку и заметил при этом, что Билли держала глаза опущенными и старательно отводила взгляд. Мосс ласково приподнял ее подбородок, чтобы она смотрела в его глаза, видела его и нашла то, что хотела увидеть. Он улыбнулся, и от этой легкой улыбки сердце перевернулось у нее в груди.
— Моя Билли, — прошептал Мосс, — моя красивая, обожаемая Билли.
Он лег рядом с нею, заключил в объятия, целуя снова и снова со страстью, находившей отклик в душе самой Билли. Мосс водил кончиками пальцев по ее лицу и лбу, покусывал уши, потом его губы опустились ниже — до ямочки у основания горла, к округлости груди, описывая круги вокруг розовых сосков, но не касаясь их, прежде чем снова вернуться к ее губам. Он упивался ее юной свежестью и пробовал на вкус сладость кожи. Руки скользили по бархату бедер и живота, но не опускались ниже.
Мосс сознавал, что разрушает барьер боязливости Билли. Было бы так легко увлечь ее с собой на вершину страсти, но почему-то ему казалось, что этого недостаточно. Такое соитие покажется пустым и бессмысленным, если оно только не будет сопровождаться более глубоким чувством, взаимопониманием, соединением рук перед совершением такого прыжка. Сейчас Моссу хотелось посмеяться над самим собой: утоление страсти с другими женщинами всегда выглядело как награда, но с Билли все получалось иначе. Он хотел, нет, нуждался в том, чтобы она любила его.
— Ты меня хочешь, Билли? Ты любишь меня?
Он ждал ее ответа, желая услышать, что она принадлежит ему телом и душой.
— Да, я хочу тебя. Да, да, я люблю тебя! Всегда любила тебя, — говорила она, и взгляд ее утопал в его глазах. — Я хочу, чтобы ты любил меня, — произнесла Билли нетерпеливым, хриплым шепотом, едва узнавая свой собственный голос. — Я хочу, чтобы ты научил меня любить тебя.
Эта просьба подействовала на Мосса возбуждающе, обострила все его чувства. Он впился в ее рот, издав тихий стон, потом положил ее руку на свое тело, подсказав необходимый ритм, и оказался беспомощным перед ее сладостными прикосновениями, позволяя ей усиливать и регулировать силу его желания. Он радостно принимал ее ласки, вдохновлял ее на них. Он тоже хотел доставить ей удовольствие.
Глаза Билли торжествующе сияли, в то время как она осуществляла это новое завоевание. Дрожь и трепет его тела находили отклик в ее собственных сладостных ощущениях. Ладони скользили по его телу. Билли прижалась губами к пульсирующей жилке под горлом Мосса, а его соски отреагировали на это совсем как у нее, превратившись в твердые маленькие шарики, которые так и хотелось потрогать языком и пососать. Она пробовала их, лизала, следуя своим желаниям, возбуждаясь от волнующего исследования плоского живота и плотных ляжек. Он предоставил ей делать с ним все, что угодно, наслаждаясь ощущением ее губ на своем теле и радуясь огню, что горел в ее глазах.
Мосс скрежетал зубами, еле сдерживаясь. Как легко было бы отдаться неудержимой тяге к высвобождению страсти. Но он хотел любить ее, дать ей возможность самоутвердиться в науке любви. Со стоном сожаления Мосс обхватил ее бедра и лег на нее сверху, возвращая ей ласки, отвечая жадными поцелуями. Руки неотрывно скользили по телу Билли, поглаживая, укрощая, моля, следуя ее ощущениям и невысказанным просьбам.
Он поцеловал ее глаза, нос, рот, прежде чем высвободиться из ее объятий и опуститься между раздвинутых ног. Билли ждала, в то время как он пожирал ее глазами. Мягкие золотистые волосы разметались по подушке, на коже выступила испарина. Билли не замечала, что дрожит. Пока губы Мосса двигались по ее телу, казалось, будто языки пламени охватывают ее, а затем вспыхнул яркий огонь от самого интимного из поцелуев. Билли почувствовала, что летит вверх, словно паутинка на осеннем легком ветерке, поднимаясь прямо к солнцу. И вдруг солнце оказалось внутри ее, жаркое и сверкающее, лишающее воли и превращающее ее в часть Вселенной.
Тело Билли раскрылось навстречу Моссу, нуждаясь в нем, сознавая, что только он сможет заполнить это обширное пространство, образовавшееся внутри и когда-то бывшее солнцем. Его тело стало частью ее существа, дополняя ее, составляя с нею одно целое.