— Что ты собралась делать здесь? — спрашивает, заходя за мной. Он ставит пакет с фруктами на стол и смотрит на меня не отрываясь.
— Ты просил бульон. Привезти было неудобно, значит нужно сварить. У тебя есть что-то для бульона?
— Не надо ничего варить, — говорит Руслан и подходит ко мне близко. Я машинально разворачиваюсь лицом к нему и он прижимает меня к кухонному островку, нависая. Смотрит в глаза, а я свои отвожу машинально, как будто бы это может хоть как-то помочь. — Ну чё ты бегаешь как дурочка? Знала же, зачем сюда ехала.
— Я ехала тебя лечить! — вспыхиваю. Эмоции на пределе, буквально через край. Мне хочется смеяться от истерики и одновременно плакать. Дура! Какая же дура! Ещё сомневалась до последнего, ругала себя, что наговариваю на парня.
— Слушай, это банальный намек, легче не придумаешь. Ты согласилась приехать, я понял, что ты сломалась. Что начинается опять?
— Я ехала только лишь для того, чтобы лечить тебя. И по глупости доверилась тебе и не нашла в словах никаких намёков. Но я ошиблась. Тебе от меня нужно только одно. Что, слишком долго сопротивляюсь, слишком это волнует?
— Рот. Закрой, — говорит Руслан, зажимая мне рот ладонью. Возмущённо мычу несколько секунд, а потом в панике замолкаю. А что он может сделать сейчас?.. Да что угодно. Мы одни в его квартире, я уже прижата и буквально обездвижена. Это в подворотне нашелся Дамир, который смог отвлечь Руслана, да и сама подворотня ни к чему такому не располагала. А тут… В его руках все карты.
И я… в его руках.
Внезапно хочется чтобы Дамир каким-то чудом дал о себе знать. Как в тот раз. И сразу перед глазами картинка, как он лупит грушу. Дамир сильный мужчина. Принципиальный, это видно. Он бы смог меня сейчас защитить, несмотря на то, что ему по большому счету на меня плевать. Просто он… хороший. Не прошел бы мимо девушки в беде, я точно уверена.
— Вкусно пахнешь, — говорит Руслан и наклоняется к моей шее. Рот мой так и не отпускает, и меня охватывает сумасшедшая паника. Я не готова сейчас. На сто из десяти не готова, я не хочу!
Меня парализует от страха, я не могу сдвинуться с места, буквально прилипаю к полу.
Руслан касается кожи на шее губами, целует влажно, а я не могу… Я не могу!
Мычу в его ладонь негромко, а потом чувствую, как паника и перебор с эмоциями перетекают в слезы. Беззвучно всхлипываю, пока Руслан целует меня в шею, и когда слезы касаются его ладони, он останавливается и смотрит на меня.
— Ань, тебе настолько противно? Я твой парень, если ты забыла. Чё происходит, а?
— Боже, что ты несёшь? — я не собираюсь чувствовать себя виноватой в этой ситуации. Точно не сейчас. — Я тебе сотню раз говорила, что не готова, но ты словно не слышишь меня.
— Малых, мы почти три недели вместе.
— Да это ничтожно мало!
— Это дохера, Аня!
— Много для чего? Для твоих прошлых девушек? Ты думаешь я не знаю, сколько их было до меня?
— Проваливай. Я не собираюсь выслушивать всё это дерьмо только из-за того что хочу потрахаться со своей девчонкой, — он злится и отходит от меня. Чувство вины рождается внутри, но я стараюсь его погасить на начальной стадии.
Я. Ни в чем. Не виновата.
Я не должна отдавать ему свой первый раз сразу, как он попросит. Я должна быть готова к этому. И сейчас абсолютно точно не это время.
Отталкиваюсь от кухонного островка и убегаю в прихожую. Мне ужасно обидно и немного противно, слезы не перестают бежать по щекам.
Запрыгиваю в кроссовки и вылетаю из квартиры.
Все это так ужасно!
Я ведь влюбилась в него, я же верила каждому слову. Самое паршивое, что я и сейчас не потеряла к нему чувства. Это не происходит по щелчку пальцев, к сожалению…
Бегу по ступеням, чуть не падая от скорости, вылетаю на улицу совершенно не глядя по сторонам и врезаюсь во что-то твердое плечом, чуть не падая от этого столкновения.
Черт, как больно…
— Скажи пожалуйста, а ты по сторонам принципиально не смотришь, когда несёшься куда-то, или это только не везёт каждый раз? — спрашивает Дамир. Точно! Они ведь живут с Русланом в одном дворе.
Дамир… мне так радостно его видеть, что я передать не могу свои эмоции. Они выливаются ещё большими слезами, и я, сама себя не контролируя, кидаюсь к нему с объятиями.
Он подумает, что я сумасшедшая!
Хотя… он наверное и без этого так думает.
Глава 12. Дамир
Я до сих пор не купил наушники, поэтому иду домой самой короткой дорогой из всех имеющихся. Мне не в кайф слушать звуки города, особенно когда ничего хорошего в этих звуках почти нет.
День какой-то… Не знаю. Слишком дохера эмоций пришлось испытать, это выматывает.
Эта Аня еще жизни не даёт. Её много. Даже двух минут бесконечных разговоров мне дохрена. Я привык к более спокойному окружению, а она как автомат в упор своей дружелюбностью и еще черт знает чем расстреливает.
Бедро в зале потянул — побаливает. Стараюсь не хромать, но выходит откровенно дерьмово. Я так активно пытался выбить из себя, из мыслей и воспоминаний её стон невинный и это хрен пойми откуда взявшееся волнение обо мне, которое переросло в неожиданную близость, что груша рухнула на пол, не выдержав нагрузки, а мышцы ушли в отказ. Только в душе, когда расслабился, заметил, что бедро болит сильнее, чем крепатура, и с плечом тоже дерьмовое что-то.
Я влип. Это пиздец какой-то. Я не могу нихера сделать с собой, и как только пытаюсь отдалиться или тупо не думать, она появляется и снова всё, что я так старательно, хоть и почти безуспешно, расставляю по полочкам, с ног на голову переворачивает.
Сегодня тачка, к которой уже привык, меня не пасет. Не знаю, в чем причина, но честно сказать, мне похер. Пока меня это никаким образом не касается, в этом копаться не собираюсь.
До дома остаётся всего метров сто, когда вдруг со стороны слышится какое-то шуршание, а потом в меня врезается… Аня. Ну конечно. Мне же мало было ее сегодня.
— Скажи пожалуйста, а ты по сторонам принципиально не смотришь, когда несёшься куда-то, или это только мне везёт каждый раз? — спрашиваю, а она застывает и смотрит на меня такими глазищами, как будто я Йети или ещё кто похуже. На щеках слезы, на лице страх, а потом ее эмоция резко меняется на что-то, что я не успеваю прочесть. Потому что активистка эта влетает в меня, обнимает за торс и начинает рыдать как ребенок, который с велосипеда упал и разбил все колени. И ей так больно-больно, и сдерживаться она даже не пытается, просто плачет, как будто бы ей надо вылить здесь и сейчас все, что долгими годами копилось.
Меня парализует. Потому что последнее, что я ожидал от нее, что она будет белугой рыдать на моей груди. До этого момента она казалась мне странным беззаботным ребенком, который может выкинуть что-то странное, а сейчас… рыдает.
Я стою и хер знает что делать с ней, то ли отлепить от себя, то ли дальше дать рыдать, пока легче не станет.
В секунду хочется оторвать её, но потом сразу же передумываю. Два плюс два сложить не сложно. Она вылетела из подъезда где Рус живёт, и лучше бы ей держать меня сейчас покрепче, потому что кулаки непроизвольно сжимаются, а желание разбить ему морду за ее слезы растёт с нереальной скоростью.
Я не могу противиться тому, что внутри происходит. Меня это пугает, это новое что-то, мне с этим сложно, но сука, ничего не могу сделать.
Хочется спросить, что он натворил, но заставляю себя молчать. Не мое дело. Они встречаются, хотя я до сих пор не понимаю, нахер ей надо это. Хочется ей плакать сейчас — пусть. Но лезть не буду.
— Он ударил тебя? — спрашиваю единственное, что хочу знать, не сумев сдержать язык за зубами. Удивительно. Обычно говорю только по сути, а тут смолчать не смог. Она рыдает и не слышит меня, цепляется за толстовку на спине, жмется так, что дышать тяжело. Откуда в ней силы столько? — Мелкая, отвечай. Ударил?