Она говорила с моим врачом?
— Ты говорила с моим врачом?
— Конечно я говорила, раз в два дня стабильно! Что за самодеятельность? — она вдруг переходит в нападение, да так резко, что я не успеваю отбиваться. Мне бы пожрать да поспать нормально, а не скандалить. Нет сил на это, да и желания тоже.
— Самодеятельность? — переспрашиваю, глядя прямо в глаза, и она тут же прикрывает рот ладонью и густо краснеет. Она снова в моей футболке, в моей квартире, только что вставшая с моей кровати. Видимо, до нее доходит, кто из нас тут развел большую самодеятельность.
— Боже, мне так стыдно. Я тебе сейчас всё объясню, — у нее глаза тут же тухнут, ей слишком больно, и это очень видно. Догадки по поводу того, что та девчонка, что видел Яр, выходила от Руса, походу всё-таки верные. Она хочет начать рассказывать историю своего возникновения в моей квартире, но для этого ей приходится вспоминать вчерашний день. Яр говорил, что она очень плакала. Я повторения не хочу.
— Да забей, Ань. Оставайся сколько надо, — я почти не верю, что говорю это, и мысленно даю себе со всей силы по сломанным ребрам. Катастрофический идиот. Когда так вышло, что говорить я стал быстрее, чем думать? Когда, черт возьми, это случилось? — Ты случайно снова сырники не готовила? — спрашиваю нагло и с надеждой, потому что я реально жрать хочу безбожно.
— Нет. Но я сейчас быстро! Полчаса и всё готово, правда!
Она уносится на кухню метеором, начинает греметь посудой, а я понимаю, что готовить ей не из чего, потому что те пару продуктов что могли быть в холодильнике, наверняка за время моего отсутствия покрылись плесенью.
— Мелкая, — иду за ней на кухню, — тебе звонила мама, мне пришлось взять трубку, чтобы она не волновалась. Позвони ей. А я пока доставку закажу, не парься с готовкой.
Следующие полчаса я лежу на уже удобной кровати, думаю о том, что духи Ани с постели я точно никогда не смогу выстирать и делаю заказ готового обеда и продуктов. А еще слушаю разговор Ани с мамой, и в его процессе пару раз таки порываюсь зайти в гости к Русу и сломать ему всё, что ломается.
Потому что она снова плачет. Тихо и явно сдерживаясь, но когда шепчет маме, я слышу всхлипы. И это пиздец как выводит из себя. Что я помочь ей ничем не могу. Потому что я не знаю, как успокаивать людей. А как успокаивать девушек, которые пережили предательство, не знаю вдвойне.
И я банально гуглю, потому что наличие ревущей навзрыд инопланетянки в моей квартире немного пугает.
Там куча советов по психологии и умных терминов, которые я пролистываю за ненадобностью, потому что я и читать их не буду, и выполнять точно. Там советы, как правильно с ней говорить, в моем же случае нужно что-то, чтобы говорить и вовсе не пришлось.
“Купите ей цветы”, — предлагают на одном из сайтов, ссылаясь на то, что все девушки любят цветы, это поднимет настроение и ей больше не захочется плакать.
Как по мне — херня, но в этом совете разговаривать не надо, поэтому я захожу на сайт цветочного и выбираю первый букет, который сразу вызывает ассоциацию с Аней. Хер знает, что там за цветы, но там что-то светлое с фиолетовым, а это точно Аня. Сама она как лучик, и глаза эти яркие.
Короче, чувствую себя абсолютным влюбленным идиотом, но если от этого она реально не будет плакать, то мне подходит.
В дверь звонят очень быстро, пока встаю с кровати и ковыляю, чтобы открыть, Аня уже принимает обед и продукты у курьера.
Еще один огромный пиздец в копилку моих странностей: мне до жжения в груди нравится, как она хозяйничает в моей квартире. Этот домашний вид и её нахождение на моей территории заставляют думать о том, о чем думать не стоило бы.
— Если хочешь, я могу приготовить суп и ещё что-нибудь, чтобы тебе было что есть в ближайшие дни… — говорит Аня, выставляя заказанный обед на кухонный стол.
Она нереальная. Я каждый день грызу себя за то, что посмел в нее влюбиться, но каждый день убеждаюсь, что иначе было просто невозможно. В нее нельзя не влюбиться, правда. Она точно не с нашей планеты, слишком прекрасная, слишком не такая, как все. Она иногда ведёт себя как маленький ребенок, а иногда убивает взрослым поступками и размышлениями.
И когда-нибудь я ей признаюсь.
Наверное.
— Я справлюсь, — говорю ей, а продолжить не успеваю, потому что в дверь снова звонят, и в этот раз я точно знаю кто там.
И переживаю как идиот, и сто раз уже успеваю пожалеть, что решил заказать эти цветы, пока иду к двери.
Я никогда никому не дарил цветы, как это делается вообще? А что она подумает? А если решит, что снова намеки какие-то и по морде мне опять заедет?
Бля… но отказываться уже поздно, походу. Поэтому забираю букет и возвращаюсь на кухню к Ане, которая уже накрывает на стол.
Она замирает, и я как дибил в проходе стою, потому что понятия не имею, что говорить.
Как там было на сайте? Цветы поднимут ей настроение и бла-бла-бла. Ну ладно.
— Эм… тебе прислали цветы? — спрашивает Аня, глядя на меня.
— Скорее тебе.
— Мне прислали?
— Да. Точнее, я заказал. Тебе, короче, — протягиваю ей букет, неловкость чувствую кожей, она вязкая, но удивительно не противная.
Аня подходит ко мне, забирая букет, а потом закрывает глаза и зарывается в цветы всем лицом, шумно вдыхая запах.
И бля, это так красиво… что мне даже плевать на то, что я выгляжу как идиот. Её довольная моська и этот шумный вдох затмили все сомнения.
— Спасибо, — шепчет и краснеет, а потом… бля, начинает реветь! Чё за подстава? Я цветы заказал, чтобы слез не было, где прокололся-то?
— Мелкая, ты чё? Не нравится?
— Наоборот, — всхлипывает, кладет букет на стол и подходит ко мне, обнимая. Еле касается, видать боится больно сделать рёбрам и ране, но лбом в грудь упирается и ревёт тихонько, на спине цепляясь за футболку.
Ну приехали!
— Да ладно тебе… — я не знаю, что говорить, я в этом не то что ноль, я минус тридцать по пятибалльной системе. Кладу руку ей на спину, то ли похлопываю, то ли поглаживаю. — Мелкая, ну, завязывай. Пошли сядем, — иду с ней на диван, сажусь, а она не отцепляется. И плачет как будто только сильнее. Способ поднять настроение с цветами просто супер, блять!
— Обними меня, пожалуйста…
В сознание врывается тихий хриплый шепот, перемешанный со всхлипами. До меня даже не сразу доходит смысл её просьбы, так непривычно всё это звучит.
Не знаю, куда деть руки, но Аня как-то так удобно рядом устраивается, что само собой всё выходит. Через пару секунд она лежит на моём относительно здоровом плече, закинув одну ногу на мои две, а я обнимаю её рукой с гипсом, а другую сам не помню как, кладу на колено. Мне немного тянет в ребрах, но так плевать, если честно…
Аня плачет, а я обнимаю её, как она и просила. Обед станет, но есть уже тоже не хочется. Точнее… хочется, конечно, но на него как-то тоже пока насрать.
Проходит минут пять тихой истерики как она начинает говорить, и клянусь, лучше бы она молчала.
— Изменил мне, представляешь? Я пошла к нему, думала мы поговорим, а он там с другой, прямо в прихожей, как будто меня и не было никогда…
Мне хочется убить Руса, а ещё хочется наорать на Аню. Все, блять, все вокруг знали, какой он, но она все равно на него повелась, а теперь сидит плачет.
— Рус никогда верностью не отличался, — это мало похоже на жалость, конечно…
— Я знаю, — всхлипывает, — но я верила ему. Он вчера мне смс-ки днём писал с признаниями, а потом…
Мне катастрофически не нравится этот разговор. До тошноты не нравится. И хоть я не имею права на эти чувства, я чувствую.
— Забудь о нем, он вряд ли когда-то изменится. Рус нормальный мужик, но для отношений — дерьмо собачье.
Она что-то ещё бубнит мне в грудь, но быстро замолкает. И плакать перестает, что немного даже удивительно.
Но мы никуда не уходим. Так и сидим на диване, обнимаясь и много думая.