— Чем же вы отравили вино? Я отдавала его на анализ, но мне не смогли сказать ничего определенного.
— Это был сумах, — гордо объявила Ханна, — или, если тебе так будет понятнее, ядовитый дуб. Я прочитала о нем в одной книге. Достаточно посадить его рядом с пасекой, и пчелы отравят мед, собирая с него пыльцу. Не правда ли, умно? Потом все эти маленькие неприятности, которые я устраивала твоему отцу. К несчастью, ни одна из них не сработала, как надо, кроме последней — с лошадью.
— Вы имеете в виду случай, когда отец сломал ногу? — пробормотала Мэри, со страхом ожидая ответа.
— Я ведь говорил, — слабо воскликнул отец. — Как ты это сделала, Ханна? Я полагаю, ты выстрелила из ружья.
— Из дробовика. — Запыхавшейся от непрестанных усилий раскачать колесо Ханне удалось насмешливо фыркнуть. — Этот случай в самом деле удался лучше других. Я даже успела подобрать дробинки, пока вы ездили в больницу. Вот и нет никаких доказательств! А эта черная лошадь так ненавидит меня, что не было особых хлопот загнать ее в стойло в тот день, когда ты чистила лошадь, — добавила она, обращаясь к Мэри. — Но этот план — моя самая большая удача. Я избавлюсь разом от вас обоих, и выглядеть это будет чистой случайностью…
Ветхие доски шлюзовых ворот пронзительно заскрипели, словно протестуя, и в нескольких местах сквозь щели брызнула вода.
Ужас и бессильная ярость захлестнули Мэри. Она не могла смириться с тем, что Ханне сойдет с рук ее страшный план. Если удастся внезапно выскочить из канавы и кинуться к ней, она, может быть, не успеет точно прицелиться…
Где-то совсем рядом вдруг раздался шум мотора. Ханна, должно быть, тоже услышала его, она обернулась и, злобно вскрикнув, удвоила свои усилия. Отвечая молчаливой молитве Мэри, звук двигателя стал приближаться и внезапно резко затих. Она услышала, как хлопнула дверца, послышался звук приближающихся шагов. Голос Тони громко воскликнул:
— Ханна, ради Бога, что ты там делаешь?
В следующий момент он появился на краю обрыва и, увидев Мэри и ее отца, замер на секунду, пораженный ужасом и состраданием. Но когда его взгляд упал на ворота, хлеставшую из щелей воду и фигуру Ханны, его лицо потемнело от гнева.
— Оставь колесо и отойди немедленно! — Его властный голос заставил сердце Мэри дрогнуть в надежде.
Но Ханна затрясла головой и навалилась на колесо всем телом. Снова раздался громкий скрежет.
— Ты не понимаешь, Тони. Я стараюсь и для тебя тоже. Ты бы и сам давно все понял, если бы не потерял из-за нее голову. — Она замолчала, переводя дыхание, и кивнула в сторону Мэри. — Но это меня даже не удивляет — после того как ее сестра завлекла бедного Генри. Если бы он только…
— Прекрати, Ханна, — резко оборвал ее Тони. — Мне, как и всем, хорошо известно, что представлял собой Генри. Если кто-то и был жертвой, так это несчастная Оливия. А теперь перестань безумствовать и спускайся вниз, пока я не остановил тебя силой.
Ханна зловеще прищурилась.
— Отойди или я убью тебя тоже. Клянусь.
Тони даже не замедлил свой шаг.
— Ты ничего не сделаешь Мэри и ее отцу.
— Я сказала, стой!
Ханна топнула ногой. Ворота под ней издали страшный треск, и вода, выливавшаяся из щелей тонкими струйками, брызнула фонтаном. Но, когда Тони не подчинился ее требованию, Ханна вскинула пистолет и прицелилась.
— Тони, не надо! — вскрикнула Мэри, но прогремел выстрел, и Тони, пошатнувшись, схватился за левое плечо. В ту же секунду из губ Ханны вырвался крик. Она качнулась, взмахнув руками. Пистолет, описав дугу, приземлился на дно канала, а Ханна, окончательно потеряв равновесие, упала за верхнюю кромку ворот. Мэри смутно расслышала удар и всплеск, все ее внимание было устремлено на Тони.
Он удержался на ногах, но из плеча его текла кровь, быстро запятнавшая рукав куртки. Он остановился на краю рва и покачнулся.
— Тони! — воскликнула Мэри. — Боже мой, что же это такое!
Тони мотнул головой, словно пытаясь развеять ее опасения. Ворота затрещали, и он бросил на них тревожный взгляд.
— Не думай обо мне сейчас. Вам надо успеть выбраться оттуда, пока ворота не разнесло в щепки.
Он огляделся вокруг, затем быстрым движением плеч освободился от куртки и, морщась, стянул с себя пиджак.
— У меня нет веревки, придется обойтись этим.
Мэри взволнованно смотрела, как он разрывал одежду и связывал рукава, затем стянул джинсы и присоединил их к этой импровизированной веревке. Тем временем у основания ворот появилась большая трещина, и вода устремилась сквозь нее в ров.
— Надо спешить. — Тони съехал вниз по откосу на дно канала и бросился к отцу Мэри. Вода доходила ему уже до середины икр, а ноги Никколо Мартинеса совсем скрылись под водой. — Будет нелегко, — пробормотал Тони, — но мы справимся. Мэри, помоги мне только поднять его повыше.
— Как твое плечо? — беспокойно воскликнула Мэри.
— Ничего серьезного. Быстрее, нам надо спешить.
Он присел на корточки перед ее отцом.
— Никколо! Мы поможем вам встать, опирайтесь на откос и попробуйте хоть недолго удержаться на ногах. Мы обвяжем вас, я стану тянуть сверху, а Мэри будет подталкивать снизу.
Отец Мэри протестующе дернул толовой.
— Вы не обязаны стараться для меня, Голардо. Вы мне вообще ничем не обязаны. Выбирайтесь отсюда вместе с Мэри, пока еще не поздно.
Тони покачал головой. Он, казалось, забыл и о хлещущем дожде, и о пятне крови, которое быстро расплывалось по рукаву его рубашки.
— Послушайте, Никколо. Сейчас не время для вашей упрямой гордости. Я люблю вашу дочь по крайней мере не меньше вашего, и ее счастье для меня важнее всего. Если с вами что-то случится, она будет страдать, так что, нравится вам это или нет, я попытаюсь вас спасти. Не кажется ли вам, что вы тоже могли бы хоть немного мне в этом помочь?
Он любит меня! Несмотря на всю опасность ситуации эти слова прошли через сознание Мэри подобно взрывной волне. Но у нее не было времени осмыслить их. В глазах ее отца блеснул странный огонек, но еще через мгновение он кивнул.
— Я крепко ударился при падении, но думаю, что смогу устоять на здоровой ноге.
Они подняли его, и он замер, опираясь всем телом на земляной откос. Цепляясь за торчащие из земли корни, Тони вскарабкался наверх. Мэри слышала, как он один раз застонал от боли, но даже не приостановился. И вот с помощью самодельной веревки начался нелегкий подъем Никколо Мартинеса наверх. Пока они все трое прилагали неимоверные усилия, шум воды за шлюзовыми воротами превратился в рев. Вода уже доходила Мэри до колен. Она подталкивала отца изо всех сил, но продвигался он очень медленно — тяжелый гипс сковывал, тянул вниз. Ей казалось, что мышцы ее рук лопнут от напряжения, и, когда силы были уже совсем на исходе, Тони последним мощным рывком удалось вытянуть отца на поверхность.
И в тот же миг за спиной Мэри раздался оглушительный треск. Не оглядываясь, она ухватилась за толстый корень над головой и повисла на нем. Бурный поток воды резко потащил ее в сторону. Вскрикнув, она судорожно вцепилась в корень обеими руками. Но пальцы заскользили вниз. В этот момент Тони свесился сверху, протягивая к ней руки.
— Держись, дорогая! — крикнул он.
На мгновение поддавшись панике, Мэри усомнилась, что ей это удастся. Для того чтобы схватиться за его руки, ей придется выпустить корень, рискуя быть сбитой с ног устремившейся в ров водой. Что если он не удержит ее? Если их руки расцепятся?
— Слушай меня, Мэри! — Его слова прозвучали наполовину просьбой, наполовину приказом, и, когда она взглянула в его глаза, ее сомнения исчезли. Она оторвала от корня одну руку, и он тут же поймал ее. Но тут вторая ее рука скользнула по мокрой коре — и один страшный миг Тони и поток в отчаянной схватке тянули Мэри каждый за собой. В страхе она громко вскрикнула. Но Тони отчаянным усилием рванул ее вверх. Она почувствовала, как сильные руки обхватили ее — и она уже лежала на мокрой земле, всхлипывая и обнимая его, и слышала его горячий шепот.