Разумеется, при таком сходстве характеров молодые люди быстро поладили, и уверены, что узы брака не помешают им жить в свое удовольствие. И все, собравшиеся благословить молодых, тоже в этом уверены. Один из гостей рассказывает гному: «У нас с женою так же поступают, как с платьем… Приходят в ветошный ряд, выбирают то, которое побогатее, платят за него деньги и относят домой; тогда-то уже увидят, что платье или не впору, или дурно сшито, и, усмотри свою ошибку, вешают его в гардероб, на место его выбирают другое и на него никогда уже не взглядывают, а только пишут его в реестре своем, хотя нередко камердинеры и знакомые им пользуются… Вот история женитьбы, с малою, однако ж, разницею. Тот, кто хочет жениться, проведывает о невестах; к нему приходят и сказывают, что такая-то девушка приносит за собою в приданое 10 000 рубл. доходу; часто, не любопытствуя далее, он посылает к ее отцу сказать, что он такого-то чина и стольких-то душ владетель, хочет на ней жениться. С обеих сторон справляются с великим прилежанием в истине сих уведомлений и потом начинают свадьбу; если же после, как то часто случается, ни жена, ни муж друг другу не понравятся, то всякий утешает себя, как может, и делают добровольно уговоры, чтоб не вступаться в некоторые безделицы, которые прежде сего мужей и жен краснеться заставляли. И таким образом муж, не сходясь с своею женою несколько лет, может надеяться быть не последним в своей фамилии, а жена имеет удовольствие приписывать своему мужу все домашние дела, которыми часто вертят комнатный служитель и человека четыре посторонних. Дети, которые приписываются такому прекрасному супружеству, воспитываются с равною с обеих сторон прилежностию. Муж, не почитая это за свое дело, думает, что и того довольно с его стороны сделано, когда они носят его имя, а жена, видя, как мало думает о них тот, кто причиною их рождения, сама старается перещеголять его в нерадении; и такие-то прекрасные отрасли готовятся со временем занимать какие-нибудь важные места в государстве!».
И наконец гном, сделавшись невидимым, проникает в дом молодоженов и видит, как в отсутствие мужа юная Неотказа и ее подруга Бесстыда веселятся с юным Промотом. Неотказа хвастается своим удачным замужеством: «…я уже давно расположилась, каким образом жить в свете, и мне нужен был только такой простячок, который бы назывался моим мужем и отнюдь не вмешивался бы в мои дела. Судьба услышала мою молитву, и любезный мой Припрыжкин, право, кажется, может быть мужем всякой умной женщине. Изо всех его поступков ни один не показывает в нем умного человека. Кажется, он более занят своими пряжками, нежели мною и нашею свадьбою; а это мне подает добрую надежду, что он чаще будет смотреть за своею каретою, нежели за своею женою».
Мы видим, что автор весьма циничен, и не питает никаких иллюзий. Но, как говорили в XVIII веке — никто не может устоять перед стрелой Амура!
Михаил Гордин, тщательно изучавший биографию Крылова и написавший о нем повесть, полагает, что первой любовью молодого драматурга стала жена его старшего друга и покровителя — Екатерина Александровна Княжнина, дочь Сумарокова. Как и отец, и муж, она была поэтессой, и Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона называет ее «первая русская писательница, печатавшая свои произведения». Стихи она начала писать еще в юности, но отец этого не одобрял, «опасаясь, что в них войдут неприличные для девушки «полюбовные изъяснения».
Гордин считает, что стихотворения, опубликованные анонимно в журнале «Лекарство от скуки и забот», которые большинство литературоведов и историков признают принадлежащими перу Крылова, посвящены именно Екатерине Алексеевне (их заглавие «Стихи к г-же К.» можно расшифровать, как «к госпоже Княжниной»). Стихи одновременно очень традиционные и очень смелые и совсем не напоминают канцоны рыцаря, посвященные даме своего сердца: