— Пар спустил?
— Ага, я бы с удовольствием их утопил. Знал бы, что так будет, прежде чем термитотелу мозги выносить, зашел бы в детскую и куда-нибудь бы их запихнул. Желательно подальше, чтобы никто не нашел.
— Скажи мне, почему нам с тобой одна и та же баба нравится?
— А хрен ее знает. Красивая зараза, думать ни о ком не могу…
Через час они изрядно набрались и лежали на столе голова к голове. У Вулкана даже хвост еле двигался от переизбытка алкоголя в организме. Кларен глупо хихикал и кушал фрукт, закидывая себе в рот маленькие виноградинки. Нередко промахивался и попадал в товарища по несчастью.
— А помнишь, как к нам Док попал? — спросил вампир, глупо хихикая.
— Ой, не вспоминай, — захихикал в ответ Вулкан. — Ты его из лаборатории спас, прямо из огня вытащил вопящего. Его соперник решил свести с ним счеты и что-то сделал с оборудованием, в итоге грандиозный пожар. Все имущество Дока сгорело в огне, он очень сильно сокрушался по поводу потерянного материала и мы взяли его к себе.
— Я пытаюсь вспомнить момент, когда он сволочью стал.
— Он всегда ею был, и знаешь что?
— Что?
— Я обожаю эту сволочь и сам бы спас его из огня, без него жизнь неинтересна.
— И то, правда, я успел тоже привыкнуть к нашему Доку. Сволочь он порядочная, но своя родная, как от такой откажешься?
— А над чем они работали, ну Док и его соперник?
— Вроде бы исследовали какой-то темный артефакт. Док мог занять престижное место, но в итоге все лавры получил его соперник.
— Какое там престижное! — фыркнул Вулкан, едва не подавившись виноградинкой. — Ты помнишь, что произошло с их миром? Мы вовремя Дока оттуда вытащили. Большой бум и мир населяют разнообразные твари из самых жутких кошмаров.
— Не надо об этом вспоминать у меня до сих пор мурашки, когда я одну такую зубаскалину увидел.
— Кстати, а помнишь, как к нам попал Хак?
— Хак?
— Угу, — согласился Вулкан и отобрал виноградинку у вампира.
— Так его вроде из тюрьмы вытащили. Он должен был идти на корм. Мы едва парня в себя привели. Я не уверен, что его и сейчас кошмары не посещают.
— Неудивительно. Он постоянно смотрел на того, кому его собирались скормить, хорошо хоть умом не тронулся. Я бы точно тронулся.
— А Коготь помнишь, как появился?
— Ага. Так он сам к нам прилетел, мрачный и угрюмый, а еще задиристый как сам черт.
Они так долго обсуждали, кто, откуда взялся, пока у Вулкана в кармане не заиграла музыка. Он нахмурился и вытащил маленькую табличку. Скривился как от лимона, прочитав сообщение
— Что там? Новое задание.
— Придется мир Дока навестить.
— Ты че, совсем сдурел?! Я туда не попру даже за кучу бабок.
— Мужики мы с тобой или нет?
— Мужики, но перестанем ими быть, если нас сожрут.
— Глянь.
Вулкан протянул табличку вампиру. Кларен присвистнул.
— Мда, придется опять снаряжаться, если бы кто знал, как я туда не хочу, — вампир приподнялся. — А может разок Комету навестить?
— Обойдешься, собираемся и выдвигаем.
— Но туда же хренову тучу топать.
— Ну, вот и развеемся, нам-то куда торопиться?…
Глава 30
Урт продолжал сидеть в камере. Он практически ничего не ел и успел осунуться еще больше. Мальчик не понимал, чего тянут вампиры, почему он еще до сих пор жив. Самым главным вопросом оставалось, зачем им понабился именно он, а не кто-нибудь другой. От одиночества и тоски хотелось завыть волком. Но кто услышит его среди подземелий вампиров?
Его час все-таки пришел, когда тот же самый вампир с бордовыми глазами спустился и открыл его клетку. Мальчик попытался спрятаться под кроватью, но мужчина бесцеремонно разломал мебель и извлек мальчишку из укрытия. Держа Урта за шкирку, вампир молча поднялся вверх по лестнице. Мальчик не удержался и взвизгнул, когда увидел, какое количество вампиров окружало его.
— Открывай портал, нам пора, — приказал Лиэн.
— Он же совсем ребенок, — произнесла Вика.
— Правильно, именно ребенок нам и нужен, забыла? Невинная кровь, она заманит покровителя твоей сестрички в ловушку.
Услышав его слова, мальчик горько заплакал, но не просил о пощаде, чем сильно удивил Вику. Ей хотелось утешить его, но этот жест был бы глуп. Мальчика ждала смерть и тут ничего не поменяешь. Лиэн не оставит его в живых, для него мальчик всего лишь пища. А жалости к пище не испытывают.