— Хорошо… мастер, — хлипнула девушка и поплелась вслед за ним в сторону портала.
Этот урок она запомнит надолго.
Глава 15
Утро пришло как-то незаметно. Сирена лично пришла на то месте, где заснули Лима и Каларин после бурной ночи. Во сне вампиры продолжали обниматься. Разорванная одежда валялась неподалеку, но она не подлежала починке. Желтоглазик недовольный потирал место, на котором сидят, видимо воительница все-таки его поймала…
— Ты посмотри, какая у него рожа ехидно-довольная, прям загляденье, — прокомментировала Сирена, рассматривая спящего мужчину. — Что?… Уверена ли я, что он не оттяпает мне голову, когда я его разбужу? Ща посмотрим.
Она не успела пнуть его, как вампир схватил ее за ногу и оскалился.
— О, проснулся! — обрадовалась почему-то воительница. — А теперь собирайся, хлопчык, в полет!
Он не успел ничего сделать, как она его катапультировала в ближайший природный столбик.
— Ты посмотри, сломал! — воскликнула она, смотря, как мужчина без сознания падает вместе с обломками камня, и ехидно оскалилась. — Против моей магии, голубчык, не попрешь!
Лима проснулась еще, когда Каларин только дернулся. Она в ужасе прикрыла руками лицом и не верила в то, что произошло. Из глаз девушки катились крупными каплями слезы.
— После будешь истерики закатывать, идем, — потянула ее за руку Сирена.
— Как же так? — плакала Олимпиада, прикрываясь длинным плащом, позволяя себя буксировать. — Почему? Он же сказал что забрал!
Воительница фыркнула. Она как раз подходила к открытому порталу и вошла в другое пространство. Только после того как окно телепорта исчезло, позволила себе расслабиться и с укором посмотрела на ученицу.
— Скажи, ты глухая?
Лима опешила и открыла изумленно рот, уставилась на Сирену широко открытыми глазами.
— Нет, — прошептала неуверенно.
— Тогда слышишь только то, что тебе хочется? — продолжала сурово воительница.
— Нет.
— Тогда чему ты удивляешься?
— Он сказал…
— Эта песня хороша, начинай сначала, — перебила ее женщина. — Да он забрал у тебя страсть, иначе бы ты не смогла так ловко заехать коленкой настоящему инкубу в пах. Поверь, и посильнее тебя ломались перед этими треклятыми искусителями, а ты себя обезопасила, молодец, хвалю.
— Но почему, этой ночью…
— О-о-о! — закатила глаза Сирена. — Ты что дура или прикидываешься? Ты до сих пор не поняла, что ты любишь этого… как его там, в общем, неважно…
— Я не люблю его, я его ненавижу, от него одни неприятности! — воскликнула вновь разрыдавшись. — Он вечно меня прибить хочет!
— Потому и хочет, что с чувствами не может справиться, — устало произнесла женщина, потерев виски, — неужели ты действительно думаешь, что белого вампира так легко соблазнить? Разорвала кофточку, показала прелести, поцеловала и он в ауте?
— Вы все видели, но не вмешались, — убито произнесла Лима, ее нижняя губа затряслась от обиды.
— Во-первых, ты сама на беднягу набросилась, так что он офигел малек, во-вторых, я не имею права вмешиваться в ваши отношения и, в-третьих, снимать мужика с бабы неудобно как-то.
Олимпиада заорала и набросилась на преподавательницу, усердно посыпая ее ударами.
— Чего ты на меня-то злишься? Я, что ли виновата, что ты его любишь? — возмутилась Сирена, ни капельники не обращая внимания на смешные попытки ее побить.
— Я не люблю его! Не люблю! — кричала Олимпиада и продолжала размахивать кулаками, но с меньшим задором.
— Кто ж спорит? Я тоже не Джульетта.
— Тебе не понять!
— Где мне понимать замужней-то женщине?
Лима притормозила и удивленно уставилась на воительницу.
— Ты же говорила, что не помнишь своего прошлого?
— Не помню, я догадалась, — отвернулась. — Знаешь каково, когда осознаешь, что у тебя где-то есть семья, дети, муж, но которых ты не можешь вспомнить.
— Но почему ты так уверена, что у тебя есть муж и дети?
— Меня как-то осматривал врач, на моей руке оказалась лента брака, что означает я замужем, а еще… я рожала и не один раз, значит, у меня есть дети. Меня это новость шокировала.
— Поэтому амазонки к тебе не придирались?
— Да, шаманка сразу почувствовала мужчину рядом со мной, но пожелала пристроить ко мне кого-то из своих, у нее ничего не получилось. Понимаешь, я помню его руки, я не вижу его лица, но сердце болит от воспоминаний. Я любила и от этого еще хуже. Ни один мужчина не сможет мне его заменить и, конечно, мне тяжело тебя понять, когда твоя половинка так близка, а ты добровольно готова отказаться от нее. Как глупый ребенок не хочешь понимать, что истинная любовь не бывает безответной, значит, он тоже любит…