– Мне нужно идти, – твердо заявляю я и поправляю подарок, спрятанный под одеждой. Аша окидывает меня любопытствующим взглядом, но отходит в сторону. Я бегу трусцой ко входу в пещеру, высматривая маленькую фигурку Киры. Люди едва достают мне до груди, а я даже не самый высокий мужчина в племени. Они – хрупкие существа, и меня беспокоит, что Кира снаружи одна.
На снегу есть следы, и я иду по ним из пещеры к ближайшему хребту, где в изобилии растут целебные травы Майлак. Они произрастают в небольшой долине, защищенной от пагубных ветров. Кира с хмурым выражением лица яростно обрывает листья.
Когда я подхожу, она оборачивается и смотрит испепеляющим взглядом. Неужели мне тоже от нее достанется? Ухмыляюсь про себя. Ее щеки залились тем необычным розовым цветом, который некоторые из са-кхуйи находят уродливым. Я же считаю его очаровательно-прекрасным. В ней так много интересных цветов: розовый и каштановый, а глаза, благодаря кхуйи, ярко-голубые.
– Привет, мой маленький друг, – кричу в знак приветствия.
– Я не твой друг, – бормочет она. – И не маленький.
Смешная.
– Тебе следует сорвать вон те листья интисара, – указываю на кусты. – Они полезны для зрения.
Женщина бросает на меня еще один свирепый взгляд.
Я не против. Предпочитаю сердитое выражение в ее глазах печали, которая так часто в них появляется.
– Я не нуждаюсь в травах для зрения, – заявляет Кира.
– Нет? – поддразниваю, подходя к ней, а затем выбираю другой куст. – Этот для потенции.
Она потрясенно смотрит на меня, румянец заливает щеки.
– Мне это, разумеется, не нужно, – гордо заявляю я. – Мой член может стоять на протяжении многих часов, не падая. Это, в основном, для пожилых мужчин или тех, кто долгое время болел.
Она издает сдавленный звук.
– Я не желаю слушать о твоем… пенисе, – женщина бросает на меня очередной злобный взгляд. – Может, тебе стоит обсудить его со своей подругой? Она выглядит заинтересованной.
– Ты что, ревнуешь? – Я доволен. Так долго пытался донести Кире, что хочу ухаживать за ней, но она давала мне отпор на каждом шагу. Она передумала? Я с восхищением любуюсь прекрасными каштановыми волосами, развевающимися на ветру, и представляю, как они рассыпаются по моей груди.
А потом мне снова приходится поправлять бриджи.
– Ревную? Ха! С чего бы это? Я уродлива, забыл? – Она постукивает по блестящей металлической ракушке, прикрепленной к уху: – Я слышала каждое слово из вашего разговора!
Я расплываюсь в восторженной улыбке. Она слышала наш с Ашей разговор и ревнует! Хорошая новость! Возможно, Кира не так уж и равнодушна ко мне. Пришло время преподнести ей мой подарок.
КИРА
– Но они такие уродливые.
– Разве это имеет значение?
Эти слова звенят у меня в ушах, пока я срываю листья с одного из зимних растений. Придурок. Придурок. Придурок. Подумать только, ему плевать, как я выгляжу, главное, чтобы он меня трахал.
– Почему бы тебе просто не вернуться в пещеру и не оставить меня в покое?
– Как я могу оставить тебя одну? – в голосе Аехако звучат те дразнящие нотки, от которых внутри все трепещет… и в то же время хочется ему врезать. Он кладет свою ладонь мне на руку. – Ты так яростно обрываешь эти растения, что если я сейчас уйду, то потом обнаружу весь холм голым, – подшучивает он. – Майлак будет очень недовольна.
Свирепо смотрю на него, но перестаю обрывать куст, попавшийся под горячую руку. Он прав – я сорвала гораздо больше листьев, чем следовало бы, но этот мужчина чертовски меня расстроил.
– Я оставлю кусты в покое. Ты можешь идти.
Конечно, он не уходит. Вместо этого протягивает руку и касается моего переводчика. Когда Аехако проводит пальцами по мочке уха, где тот закреплен, я с трудом сдерживаю дрожь.
– Эта штука причиняет тебе боль?
– Она не доставляет мне удовольствия, – а вот его прикосновение доставляет. Большой палец теплом ощущается на моей коже, от чего мурашки пробегают по рукам. – Она тяжелая, и мешает мне спать. К тому же на морозе становится холодной, а еще я слышу все разговоры на милю вокруг.
– Ты можешь ее вынуть? Хочешь, я попробую?
Инстинктивно отстраняюсь. Волна жутких воспоминаний накрывает меня, и я плотнее кутаюсь в свои меха.
– Они вживили переводчик хирургическим путем. Я пыталась вытащить его сама, но он слишком глубоко. Боюсь, что просто придется с ним смириться.
Могло быть и хуже. Они могли изнасиловать меня, как сделали с Джози. Они могли забрать моего ребенка, как поступили с Меган.