Яр неспешно вышел к берегу. Купальщица уже доплыла до средины озера и, раскинув в стороны руки, покачивалась на поверхности. Он сел на густую траву рядом с её одеждой.
Заряна смотрела на глубоко-синий, почти чёрный небосклон, засеянный яркими звёздами. Огоньки мерцали с холодным равнодушием, а она, не замечая их надменности, подмигивала в ответ. Яр тоже смотрел на звёзды, и в голове его, на удивление, царили пустота и лёгкость. Всплески воды вернули лешака в реальность, чтобы тут же повергнуть в пучину пламени, охватившем душу и тело.
По дорожке лунного света ступала Заряна. Очертания её фигуры резко высвечивал растущий месяц. Девушка вышла на берег. Повернувшись боком к невидимому зрителю, она принялась выжимать косу. Управившись с ней, Заряна вскинула руки вверх и потянулась, встав на цыпочки.
Взгляд Яра то спускался от полной груди нагой девушки к её округлым ягодицам, то поднимался обратно. Заряна по привычке принялась смахивать с тела озёрную воду. Лешак смотрел на простые движения как на ритуал, как на тайное действо, творимое богиней. Он тихо застонал, почувствовав, как прямец налился до боли.
Заряна подошла к оставленным вещам, и тут Яр не выдержал – вскочил на ноги. Всё его тело горело огнём неистового желания. Невозможность дотронуться до желанной отравляла распалённый разум. Лешак мог и обнять, и поцеловать девушку, ощутить мягкость её кожи, отведать сладкий мёд губ, но его всегда останавливал страх напугать Заряну. Но сегодня он развеялся пеплом! Шагнув к девушке, Яр заключил её в объятья, припал к губам, прохладным и влажным. Его рубаха вмиг стала мокрой, впитывая капли с тела Заряны.
Растерявшаяся девушка никак не могла понять, откуда возник порыв горячего ветра, который закружил вокруг вихрем, согревая. Порывистые, короткие прикосновения воздуха срывали с губ и тела капли воды. Ветер безудержно, словно огромными ладонями, оглаживал её спину, спускался чуть ниже. Будто пальцами он едва прикасался к груди и животу, рождая неизведанной томление в девичьем лоне.
Голова Заряны закружилась, её стало невыносимо жарко. Коса сама собой расплелась, и волосы волной накрыли спину. Почувствовав слабость в коленях, девушка опустилась на брошенный сарафан. Прикрыв ладонями лицо, она попыталась совладать с собой, но ветер не давал ей этого сделать. Он то стихал, то набрасывался вновь, касаясь плеч, коленей, отбрасывал волосы, обжигал шею, задевал алеющие от горячки уши. Обессилев от борьбы, Заряна сдалась и откинулась на спину, позволяя порывам воздуха нежить пылающее тело.
Ветер рычал и приносил эхо хриплых стонов, в которых девушке слышались обрывки слов, будто кто-то молил, просил, любил. Ей даже чудилось собственное имя…
Всё оборвалось внезапно. Ветер растворился в верхушках вековых елей, унося с собой тепло. Кожа Заряны вмиг покрылась мурашками. Волна озноба привела девушку в чувство, она вскочила и быстро накинула одежду и, подхватив сумку, бегом бросилась домой.
***
Яр лежал в высокой траве у берега и никак не мог разогнать туман в голове. Обессиленный своей страстью, он не стал догонять убежавшую девушку. Удовольствие, полученное от прикосновений к любимой, сменилось ненавистью к себе, за то что не сдержался, и стыдом: как отрок, впервые увидевший обнаженную женщину, он извергнул семя в портки. Лесную поляну у озера и окрестности огласил отчаянный крик-рёв, наполненный безысходностью.
Сбросив с себя одежду, Яр бросился в воду. Он до изнеможения загребал воду сильными руками, двигаясь по озеру туда и обратно, пока не обессилил вконец. Выбравшись на берег, лешак рухнул на брошенную одежду и мгновенно уснул.
Проснулся Яр от того, что озяб. Он повернулся на спину, растирая отлёжанную щёку, на которой отпечаталась примятая трава. Потянулся почесать макушку, где потянуло волос от запутавшейся колючки. Колючка тихо пискнула и вскользь царапнула за палец. Яр схватился за тёплый писклявый комок и поднёс к лицу, рассмотреть. Пискля оказался тощим бельчонком, который громко вопил на всю округу и опять пытался укусить Яра за указательный палец. Ошалев от такой наглости, лешак чуть сжал кулак. Бельчонок тихо пискнул и затих.
– А ну, цыц! – громыхнул Яр. – А то на векошье изведу! – несмотря на угрозу, он расслабил пальцы, рассматривая находку внимательнее. Яр заметил, что тощий хвост пискли, беспомощно болтался, а его кончик смотрел в сторону, намекая на излом. – Ах ты, бедолага, – тихо молвил он. Раскрыв огромную ладонь, притянул её к груди. Бельчонок поместился на ней полностью, нервно подрагивающим хвостиком щекоча запястье.