Споро взявшись за посох, Яр ударил им о пол. В следующий миг он стоял у калитки дома Верены. В оконцах не горел свет. Перемахнув через невысокий плетень, Яр быстрым шагом направился к порогу. Тихонько постучал. Ответом ему была тишина. Он постучал громче, тогда дверь медленно отворилась, впуская в сени.
В горницу он вошёл без стука. Волхва, встрёпанная, сидела на своей лавке и куталась в серый пуховый плат. Светец на столе едва отгонял полумрак по углам. В избе было не топлено, и оттого темнота казалась сырой и промозглой. Яр ступил на ледяной пол. Он опустил глаза и осознал, что рванул сюда, позабыв обуться.
Верена не шелохнулась и не проронила ни звука. Яр подошел к очагу, разворошил кочергой золу. Достав из подпечья мелких щепок и пучок соломы, запалил растопку. Чуть подождав, когда займутся щепки, доложил дров, после подошёл к Верене и сел перед ней на корточки. Он не узнавал всегда убранную и красивую женщину – Верена сильно постарела, глубокие морщины залегли на лбу и у рта. Нечесаные космы, когда-то тёмно-русые, сейчас казались присыпанными пеплом. Поняв, что от волхвы ничего не добиться, Яр легонько подтолкнул её и та послушно легла на постель. Накрыв женщину меховым покрывалом, лешак вернулся к очагу и подбросил в топку дров.
Пылая красным огнём, очаг отогревал горницу, прогоняя темень. Яр огляделся. Вроде всё стояло на своих местах, но больше не чувствовалось ни уюта, ни тепла. Не было пряного аромата трав, запаха молока. Не осталось ничего, что так манило его, некогда маленького мальчика, проводившего тут так много времени.
Яр успел принести воды, приготовить нехитрую еду да взвар из трав и сушёных ягод, что отыскал в печурках, когда со стороны лавки раздалось кряхтение. Верена, словно дряхлая старуха, шаркая ногами и пошатываясь, дошла до стола, за которым её дожидался Яр. С тихим стоном, будто ей было невыносимо больно, она села напротив лешака. Он пододвинул к ней канопу с дымящимся настоем. Верена её обхватила дрожащими пальцами и сделала несколько глотков.
Яр еле сдерживал рвавшееся нетерпение, так хотелось кричать и трясти волхву, чтобы та, наконец, рассказала, что случилось. Молчание стало невыносимым и леший не выдержал, рыкнув:
– Где Заряна?
Верена подняла на него заплаканные тусклые глаза.
– Не уберегла я Зарянушку! Сгинула девонька, отдала свою искру, чтобы спасть деточек малых, – еле слышно бормотала волхва.
– Ничего не понимаю! – ярился лешак. – Какие дети? Кому отдала?
Верена начала свой рассказ с напоминания Яру о том вечере, когда попросила его присмотреть за Заряной. Поведала о и пропавших младенцах, и о северине, и о Змее. И о том, как поняла, что потеряла дочь навсегда, когда Микула пришёл с вестью о возвращении внука и других младенцев. Благодарил волхву за спасение невинных душ.
– Так, может, жива Заряна? – с надежной спросил Яр, пристально глядя на Верену. – Пойду к Змею, свою искру отдам, лишь бы Заряну вернул.
– Поздно, Яр! – закричала женщина. – Поздно! Раз души детские вернулись, тела их возродились, значит, Заряны уж нет ни в нашем мире, ни в Нави. Ритуалы свои я свершила, у Зари да у Вечерницы спрашивала о дочери названной, но и они мне ответили, что не горит больше её искра и не откликается на их призыв.
Продолжение
Яр запустил пальцы в свои волосы и, сжав до боли, замотал головой, не веря в сказанное волхвой. Он чувствовал, как в его груди разгорается яростный огонь гнева. Леший пытался решить, кто виноват, и на кого обрушить сокрушительную силу испепеляющего чувства. На волхву, не сберёгшую дочь? На собственных родителей, утаивших пропажу? Но, знай, он всё с самого начала, спас бы свою любимую?
Не взглянув на женщину, Яр встал и, прихватив посох, вышел из избы в глубокую зимнюю ночь. Он шёл по двору, не замечая плавящегося под босыми ногами снега и пробиравшего до костей злого мороза. Он шел прочь от избы, в которой жила его судьба, его счастье, та без, которой леший не видел больше смысла жить дальше. Дойдя до высокого яра, лешак бросил взгляд в чёрное звёздное небо и шагнул вниз…
Будь он обычным человеком, переломал бы себе кости, но тренированное тело и древний инстинкт сделали своё дело, не дав глупому хозяину погибнуть. В полете, Яр сгруппировался. Свалившись в сугроб, он покатился дальше, до самого берега скованной холодами Тихой. Там Яр и остался лежать на спине, упершись взглядом в беспросветную небесную тьму.