Утро по сравнению с прошлыми днями выдалось теплым, что меня в свою очередь очень радовало и вдохновляло. Я любила зиму, но только тогда, когда на мне были обуты теплые на меху сапоги, застегнута на все пуговицы и молнии хорошая толстая куртка и надела мягкая теплая шапочка. Сейчас я наверно держалась на чистом упрямстве или же на чем-то другом, так как ветер не сильно морозил кожу, а тело двигалось свободно, не сотрясаясь, каждый раз, как на него дул порывистый ветер.
Любезно подаренные мне Гуннаром женские сапоги на медвежьем меху, меня приятно удивили и расположили на скромный поцелуй в щеку. Чему был не сказано рад большой викинг, порываясь меня при этом обнять и прижать к стенке.
Вода в гроте, как, оказалось, была теплой, даже скажу, обжигающей, чему способствовали термальные источники, что били из-под низа пещеры, в которую привел меня Гуннар. Показав, где мне можно к ним спуститься, он ушел, оставив мне большую простынь, для того, чтобы вытереться, новый комплект одежды, теплую накидку из меха лисицы и…мыло.
Моему счастью не было предела! Еще не все потеряно и в этом забытом богом месте, есть еще такое чудо, как мыло!
Тщательно промыв волосы и тело, я наслаждалась покоем и идиллией. Хоть я и была агентом ГРУ, но прежде всего я была женщиной. А любой нормальной женщине хочется быть чистой и красивой, в любой ситуации и месте.
Разомлевшей и счастливой я осторожно вышла на берег. Насухо обтерпевшись и, замотав хорошо волосы на голове, я стала одеваться в новую одежду. Сначала я надела нижнее платье, похожие на советскую комбинацию, затем милые белые шортики из плотной ткани.
Как я поняла, это были скандинавские женские трусики. В принципе было неплохо, если учитывать, что на улице стояла глубокая осень. Плотная рубашка из того же материала, что была сейчас на Гуннаре, приятно коснулась кожи, даря уют и тепло. Если ее сшила для меня его дочь, то стоит ее поблагодарить. Рубашка пришлась мне в пору, красиво натянувшись на высокой груди. Искусный рисунок, вышитый по рукавам и треугольному вырезу, безумно мне понравился, так как это выглядело весьма богато и благородно.
Удивительной мягкости кожа брюк, идеально обхватила мои бедра и ножки. Замершие немного ступни тут же отогрелись в мягких удобных сапожках. Накинув на себя лисий полушубок без рукавов и, захватив с собой влажную простынь-полотенце, вышла на улицу, где сидя на камне, ждал меня викинг, повернувшись к входу в грот спиной.
— Спасибо — сказала я Гуннару, растрепывая на ветру слегка влажные волосы. Было бы неплохо их расчесать и переплести в косу, чтобы не мешали на тренировках.
Обернувшись на мой голос, Гуннар осмотрел меня с ног до головы. Неожиданно его грудь заходила ходуном, в глазах появился характерный блеск. Спрыгнув с камня, он медленно будто хищник, подошел ко мне практически вплотную и посмотрел мне в глаза.
— Пора начинать тренировку. Для начала мне нужно проверить твою выносливость и силу рук — с легкой хрипотцой начал мой учитель — У нас есть место для тренировок, сейчас мы туда пойдем, но сперва, нужно забрать твой меч.
После того, как я забросила в дом Гуннара мокрую простынь, передав ее с благодарностью Гуде, мы пошли на место, где совсем недавно я убила медведя. Воткнутый среди дороги меч, сильно привлекал к себе внимание ранее не увиденных мною жителей. Самое, пожалуй, удивительное было то, что среди мужчин не было стариков, одни только молодые парни и мужчины до сорока. Высокие, беловолосые, как и Гуннар, с хорошо развитой мускулатурой и острым взглядом, в котором читалось уважение и заинтересованность.
Засмотревшись на них, я не сразу заметила, как в мою сторону мчался тот самый мальчик, которого я спасла от медведя. Он без предупреждения бросился в мои ноги и стал обнимать и целовать мои колени.
— А ну вставай быстро — от неожиданности закричала я на него — Не надо, брось, прекрати.
Но ребенок еще сильней вцепился в меня и жалобно задрожал, толи от холода, то ли от страха. Мое мягкое сердце не выдержало такого накала и, взяв его на руки легкое тельце, прижала к себе, ласково гладя по макушке белых, до плечиков волос. Мальчик быстро успокоился и перестал дрожать. На нас все смотрели. Мужчины с благодарностью, а женщины со слезами на глазах.
— Как тебя зовут? — спросила его, разрываясь в душе на части.
— Эйрик — тихо ответили мне.
— Красивое имя Эйрик. А где твоя семья? — спросила я, не обращая внимания на то, что на нас все смотрят и стоят как каменные изваяния, слушая наш разговор.