Гуннар погасил факел, сразу же после того, как я вынырнула, и потому мы с ним сейчас стояли в полной темноте, слыша, как в воду с потолка капают капли испаренной воды. Неожиданно руки Гуннара замерли на моих бедрах. Горячие чужое дыхание опалило мое лицо, разнося мурашки по уже сухому телу. Одна рука Гуннара осталась на моем бедре, в то время как другая робко, но твердо накрыла мою правую грудь. Явное желание уперлось мне в живот, предупреждая о своих намерениях и планах на вечер.
— Гуннар, если сейчас между нами здесь что-нибудь произойдет, я уйду — тихо, но уверенно сказала я ему. Ну почему я к нему ничего не испытываю?
Мужчина, замерший напротив меня, думал, пожалуй, с минуту, а потом под тяжелый вздох, подал мне мои вещи с пола и отвернулся. Глаза немного привыкли к темноте и поэтому, я быстро оделась в свою одежду и подошла к Гуннару. Мне хотелось его поддержать, пожалеть и сказать, что он еще найдет достойную для себя женщину. Чувство неловкости и горечи сковало меня. Прикоснувшись ладонью к его широкой спине, я сказала всего одно слово:
— Прости.
То ли от моего голоса, то ли от моего невесомого прикосновения, но Гуннар вздрогнул и резко обернулся.
— Пошли, скоро наступит ночь. Здесь есть еще один выход из пещеры — ровно и без эмоционально сказал он и пошел куда-то в сторону. Вот опять он закрылся в себе и командует, хотя сейчас я была абсолютно не против всего этого. Спорить с ним мне хотелось еще меньше.
Отодвинув в сторону тяжелый камень, Гуннар пропустил меня вперед. В лицо сразу же ударил холодный ветер, а по глазам резанул яркий белый цвет снега. Задвинув обратно камень, Гуннар поудобней перехватил наши вещи и, взяв меня за руку, повел обратно в деревню.
Быстро добравшись до своих покоев, мой учитель ушел за едой. О еде я думала в самый последний момент, ибо вымотавшись за эти сутки, завалилась спать, даже не раздевшись.
Утром, с первыми лучами солнца, Гуннар разбудил меня, чтобы я поела. Благодарно улыбнувшись, села на удобном топчане и сладко потянулась всем телом, забросив руки за голову и закрывая глаза. Мышцы в теле уже не так ныли как вчера и это радовало. Быстро умывшись над широкой чашей, наполненной холодной водой, я обмакивала лицо небольшим куском ткани, когда неожиданно услышала, что кто-то идет по коридору в нашу комнату. Бросив на Гуннара быстрый взгляд, я натянула на лицо маску, а на голову капюшон. Вовремя, потому как дверь в наши покои быстро отворились, и к нам пожаловал сам Лейв, с собственной персоны.
— Хорошо, что вы встали — начал он, все это время, смотря в мою сторону — Скоро начнется турнир. В каких видах состязаниях вы намерены участвовать?
— В тех, где есть достойная награда или трофей — ответила я за Гуннара — Кому нужно набить рожу, чтобы заполучить красотку Ингу в свою постель?
От такой наглости, даже Гуннар опешил, что в свою очередь не укрылось от синих глаз Лейва. Тот похабно улыбаясь, ответил:
— Ишь, какой прыткий! Не боишься проиграть, более сильным противникам и лишиться головы?
— Не думаю, что найдется парень ловчее меня — самодовольно ответила я, перекрещивая руки на груди.
— Скоро мы это узнаем. Жаль, что я отказался принимать участие в этом году, а то давно бы проучил тебе и заставил проглотить собственный язык — холодно сказал Лейв и вышел из комнаты.
— Ты совсем с ума сошла? — едва не крича на меня, встал передо мной Гуннар.
— Пусть думает, что я зазнавшийся мальчишка, чем женщина, которая привыкла убивать. Или ты считаешь, мне нет дела до твоей дочери? Ты об Инге подумал? Кто, если не я попытаюсь выиграть ее? А вдруг ей попадется, один из тех, которому нравится доставлять боль женщине? — пошла я на него в лоб — У нас нет выбора. Я обязана выиграть во, чтобы то мне это не стало.
Больше не имея желания с ним разговаривать, я, взяв свой меч, вышла из комнаты. Идя по темному коридору, услышала голос Лейва, который раздавался тихим эхом из главного зала дома. Он что-то говорил о том, чтобы к вечеру ему привели всех в деревни взрослых и молодых женщин.