Из последних сил сжимаю в руках, каким — то чудом не выпавших из рук, меч и корону. Мысленно уменьшаю большой меч до размера обычного кухонного ножа. Размер не имеет значение, главное сама суть и внутренняя сила. Едва глотая живительный воздух для того, чтобы понимать, что еще жива, кладу корону на камень, что так удачно остановил мое падение, и со всей оставшейся силы втыкаю свое орудие в корень всего зла. Душераздирающий крик за спиной, говорит мне о том, что у меня все получилось. Под моими коленями содрогается земля, как если бы началось землетрясенье.
Черная корона власти Хель, трескается и превращается в черный песок. Он медленно «стекает» по поверхности камня и впитывается в землю. Рядом возведенный со мной купол осыпается как разбитое стекло и на меня обрушивается победный клич викингов. Держусь из последних сил, чтобы окончательно не вырубиться. Дыхание с громким свистом врываются в легкие, обжигая грудь. Глаза сами закрываются. Нет больше сил, терпеть эту зверскую боль.
— Тори, — неожиданно рядом со мной разносится голос Лейва. — Ты самая удивительная из всех женщин. И я очень горд тобой.
— Мужчины…почему просто нельзя сказать, что ты меня любишь? — горько выдохнула я, захлебываясь в собственной крови. Все. Время мое вышло. А так хотелось напоследок услышать, что тебя любят.
— Виктория! — яростно затряс меня за поникшие плечи этот садист. Что за мир, даже спокойно умереть не дадут. — Я приду за тобой женщина, слышишь?
Я-то слышала, но уже была не в состоянии что-либо ответить, ибо последний вздох лишил меня сознания и принес огромное облегчение. Но как оказалось, это было еще не все! Я проснулась в реальном мире, в неизвестном мне доме и на чужой кровати. Склонившийся надо мной знакомый франк, облегченно вздохнул и обольстительно мне улыбнулся.
— Я уже думал, ты и вовсе не проснешься, моя Лисичка. Ну, раз ты уже выспалась и полна сил, может, приступим к более тесному знакомству? — спросил меня будущий калека, склонившись к моим губам, за что и получил прямое попадание моего колена в свои бубенчики.
О, какая восхитительная музыка для моих ушей и бальзам для сердца!
Земли Норвегии, Каттегат
— Мой конунг, он умер, — тихо шепчет старуха-травница стоящему над ложем умершего сына датчанину. — Его раны были слишком глубоки. Я не в силах была ему помочь.
Едва она это произнесла, как бездыханное тело резко село в кровати, и распахнуло, еще совсем недавно закрытые навеки, глаза.
— Где я? — спрашивает воскресший сын Сигурда, своего оцепеневшего от шока отца.
— У себя дома сын. В Каттегате. Ты был сильно ранен вепрем на охоте. Но хвала Одину и всем богам, выжил и, наконец, пришел в себя. Ты метался в лихорадке более трех дней и…ты умер.
— Значит я не в Линдисфарне. — Хмуро сказал мужчина, осматривая богато обставленную комнату. — Опять Один развлекается себе на потеху.
— Я не понимаю тебя, Рагнар, — недовольно говорит стоящий рядом мужчина, косясь на едва дышащую от благоговейного ужаса старуху.
— Рагнар, значит, — хмыкнул Лейв, обратно укладываясь на мягкую перину. — Как только я смогу снова поднять свой меч, я соберу своих людей и исчезну.
— Как исчезнешь? Ты мой наследник и будущий ярл Каттегата! Куда ты собрался? — недовольно зарычал Сигурд на своего неразумного сына.
— Мне нужно вернуть свою женщину и это не обсуждается…отец! — Рыкнул в ответ Лейв, теперь уже Рагнар, теряя сознание от слабости.
— Как тебя зовут франк и, где мы находимся? — холодно спросила я своего похитителя.
— Мое имя Карл, сейчас мы находимся на землях норманнов, но к вечеру придет мой второй корабль и, я увезу тебя на свои земли. Там перед лицом моего народа я нареку тебя своей третьей женой.
— Что? Третьей женой? Двоих мало? А не сотрешься? — Изумилась я до глубины души, подскакивая с кровати, замечая в последний момент, что на мне абсолютно ничего нет.
— Это что такое? — Показывая на свое нагое тело, спросила я франка, который не отрывал от моей голой груди своего горящего взгляда.
— Грудь, — ответили мне с придыханием. — Самая красивая грудь, какую я только видел у женщины.
— А ты и на мужскую грудь засматриваешься? — Решила я пошутить над ним.