– Выдержишь?
Я накрыла одной рукой глаза, а другую положила на бурчащий живот.
– А варианты? Просто притормози, если я крикну.
Он выехал на шоссе и пару минут молчал, прежде чем спросить:
– Кто-нибудь знает, что у тебя так болит голова?
– Нет. Приступы бывают нечасто. Если я разволнуюсь или не высплюсь.
– А Реми знал?
Я подавила вздох и просто ответила:
– Да.
Рул что-то буркнул сквозь зубы, и я скорее почувствовала, чем увидела, как он смотрит на меня.
– А он никогда не говорил. Реми все мне рассказывал, даже чушь, которую я совсем не хотел слушать… про тебя, например, он говорил не затыкаясь.
Рул очень, очень ошибался, но это был чужой секрет, и, пусть даже Реми не стало, я намеревалась унести его тайну в могилу. Рул и Ром многого не знали о брате. Кое-чем он боялся делиться и сражался со своими страхами каждый день. Мои мигрени и безнадежная влюбленность в Рула были сущими пустяками на их фоне.
– Ну, я же сказала, мигрень у меня бывает нечасто. Когда вы, парни, переехали в Денвер, а я осталась заканчивать школу, Реми, наверное, просто забыл про нее, ведь мы встречались реже, чем раньше. Но в последнее время приступы стали сильнее…
Я не стала объяснять, что это из-за смерти Реми, ведь теперь все волнения, от которых он раньше меня оберегал, посыпались на мою голову.
– Ничего себе мелочь.
– Что бы вы, Арчеры, ни вбили себе в голову, Реми было о чем подумать помимо нашей дружбы и моего самочувствия.
Рул фыркнул.
– Ну да, конечно. После того как Реми с тобой познакомился, он стал другим. Он всегда был классным парнем, лучшим из нас троих, но, когда ты появилась, он словно обрел цель в жизни. Он нашел человека, о котором мог заботиться, причем без пачки проблем, как у остальных. Ты сделала его лучше.
Мое сердце сжалось, и на мгновение показалось, что сейчас оно выпрыгнет.
– Он мне помог. Мы оба сделали друг друга лучше.
Мы вновь неловко затихли и хранили молчание, пока машина не остановилась возле дома Рула. Он обернулся и посмотрел на меня, а я взглянула на него из-под руки. Синие глаза Рула сделались серебристо-серыми.
– Ты сможешь добраться до Юниверсити-парк или тебя отвезти? Я могу попросить Нэша съездить с нами, он уже наверняка дома.
Предложение было любезное – я даже удивилась, – но подумала, что на сегодня хватит общения с Арчерами. И дорога от Кэпитол-Хилл до Юниверсити-парк вечером в воскресенье не так уж забита.
– Сама доеду. Это недалеко.
Я выбралась с заднего сиденья и прислонилась к дверце, ожидая, пока Рул вылезет из машины. Мы стояли так близко, что я видела, как бьется жилка у него на шее, под татуировкой с изображением колибри.
– Спасибо.
Он выдохнул и резко провел руками по лицу, а потом отступил на шаг и посмотрел мне прямо в глаза.
– Насчет воскресенья я серьезно. Не приезжай на следующей неделе. И не надейся, что я буду любезничать с предками. Хватит.
Я отсалютовала, поднеся два пальца ко лбу, и рухнула на водительское место, которое он освободил.
– Ясно. Моя служба в качестве шофера и подушки безопасности больше не требуется, а потому, скорее всего, больше мы не увидимся. Позаботься о себе, Рул. Я тоже говорю серьезно.
Я захлопнула дверь, прежде чем он ответил, и даже не стала дожидаться, когда он отойдет от машины. Выехав задним ходом, покатила прочь. Дорога до квартиры, которую я снимала пополам с лучшей подругой Эйден, заняла немного времени.
Мы познакомились с Эйден на первом курсе, когда вместе жили в университетском общежитии. Она изучала химию, подрабатывала в том же спортивном баре, что и я, и ей хватало терпения возиться с моими бесконечными нервными срывами. У Эйден тоже семья была не фонтан, и я знала, что всегда могу на нее положиться. Еще она отличалась сообразительностью и буквально за долю секунды догадалась, отчего мне безразличны тусовки и почему я не сумела привязаться ни к одному из тех парней, с которыми встречалась. Потому что любила Рула Арчера. Поэтому, когда я ввалилась в квартиру со слезами на глазах, Эйден без всяких вопросов уложила меня в постель, задернула шторы, принесла таблетки и стакан воды.
Затем она устроилась на кровати рядом со мной, а я сбросила туфли и вытащила брючный ремень.
– Плохо было сегодня?
Эйден приехала из Кентукки, и ее певучий южный акцент был сродни успокаивающему бальзаму.
– Я снова застала Рула с какой-то шалавой, у него на шее остался засос размером с крышку люка, мой смертельный враг времен старшей школы строил ему глазки в закусочной, а Марго с Дейлом буквально через минуту начали ворчать и напоминать Рулу, что он никогда не будет таким, как покойный Реми. К счастью, на сей раз они не успели завести разговор про работу в тату-салоне и недостаток хороших манер. Но в любом случае он взбесился и удрал из дома. Все решили, что нам не стоит больше приезжать по воскресеньям. Иными словами, моя вторая семья тоже не может понять, что к чему, и просто любить и ценить друг друга. В довершение проблем с утра названивал Гейб, а мне совершенно не хочется с ним говорить. Так что – да, сегодня был отвратительный день.