Он отстраняется на секунду, отчего всё внутри меня начинает биться в истеричном протесте. Его глаза блестят, как два идеальных алмаза темно-зеленого цвета.
Столько глубины, столько желания.
Его взгляд будто запоминает каждую черту моего лица, каждую эмоцию, запечатанную в мимике, в оттенке кожи.
Убираю небольшую прядь его волос, что мешает мне наслаждаться этим взором, который кажется таким нереальным. Мне сложно представить, что такие ощущения вообще вероятны. Настолько остро чувствовать друг друга.
Разве это нормально?
Очерчиваю пальцем брови, не прикасаясь, скользя в миллиметре от кожи и волосков. Я вырисовываю эскиз нового портрета, но уже не на холсте, а в памяти. Каждая впадинка, изгиб, всё то, что делает его таким… Слов не хватит, чтобы описать… Только нарисовав, только запечатав его в портрете, я смогу сохранить ту любовь, которой не страшно время.
Лео притягивает меня, чтобы пленить новым поцелуем, таким глубоким, скрывающим петли с дверей, за которыми спрятан последний ключ от моего сердца.
Мне больше не больно, ведь я его нашла, пройдя сквозь тьму и время, сквозь десятки одиноких жизней.
Впиваюсь пальцами в упругую кожу рельефной спины, чтобы поставить галочку напротив очередного доказательства реальности происходящего.
Руки Лео оказываются на моих бедрах, сжимая их до легкого болезненного пощипывания. Ещё один стон вырывается наружу, но попадает в ловушку его губ, дико ласкающих мои уста.
Я прочерчиваю пальцами линии вдоль позвоночника, вспоминая наше уединение в саду, когда на моём платье сломалась застёжка. Я отдаю ему ту ласку, полученную так внезапно, но в тоже время ставшей такой долгожданной точкой к сближению наших душ.
Его руки уверенно поднимаются выше, находя округлость ягодиц, сжимая которые он подводит меня к краю пропасти, переступив через которую, обратного пути не будет.
Кусаю эти сладкие, как восточные сладости губы, замирая от каждого прикосновения пальцев, скользящих вверх к талии, задирая платье, что уже и так перестало что-либо скрывать от его пронзительных глаз. Приподнимаю плечи, чтобы помочь парню справиться с одним из препятствий, что встало у него на пути.
Мгновение, и вещь летит в сторону, оставляя меня лишь в одном нижнем белье.
Лео касается губами ямочки у основания шеи, а я схожу с ума, нашептывая что-то на незнакомом мне языке. Очерчиваю круги пальцами на его сильных плечах, пока он спускается к груди. Замирая на мгновение, парень переводит уже хриплое от предвкушения дыхание, а затем сдвигает лифчик ниже, чтобы высвободить соски.
— Ах! — не могу сдержаться от совершенно неконтролируемой волны дрожи по всему телу.
— М, — закусываю губы, чтобы не вскрикнуть, когда он проводит большими пальцами по затвердевшим соскам.
Я непроизвольно выгибаюсь и развожу ноги в стороны. Боже, как это должно быть пошло выглядит со стороны.
Лео хватает губами левый холмик груди, лаская языком ореол соска. Мои пальцы снова зарываются в волнистых волосах, массируя кожу его головы.
Это невероятно чувствовать, его доводящие до исступления прикосновения.
Боже, останови мгновение!
Но вместо этого послышался назойливый стук в дверь.
— Лайя, ты спишь? — это Милли, и какие бесы её на этот раз принесли? — Лайя!
— Тссс… Не отвечай ей, — тихо шепчет Лео, переводя сбившееся дыхание.
— А вдруг что-то случилось? — ну не может же Милли прийти после полуночи просто так…
Он качает головой, словно не соглашаясь со мной, но затем накрывает мой рот своей ладонью, я от удивления распахиваю глаза.
— Милли, что-то случилось? — громко интересуется парень, ввергая меня в шок.
— Лео, это ты? — готова поклясться, что на сестре сейчас нет лица, он ведь ей так нравится. Это довольно жестоко, меня распирает от возмущения.
— Да, я… Лайя спит.
Тишина, но шагов не слышно.
— Тогда я пойду? — голос Милли подрагивает, скорее всего от переизбытка чувств, бедная девочка.
— Доброй ночи, — после его слов за дверью раздается звук удаляющихся шагов и всхлипываний.
Бедняжка…
— Ты… — успеваю вскрикнуть я, чтобы возмутиться, после того, как он убирает ладонь с моих губ, но ему не интересны мои истерики, Лео целует меня жадно и страстно.
Возвращаясь к тому, на чем нас прервали, мне становится всё равно, что где-то расстроилась Милли, как бы дико это не звучало. Но напор, с которым, зеленоглазый любовник терзает мои губы, скользя руками по изгибам тела, выбивает из меня остатки совести.
— Ах, — он возвращается к моей груди, но теперь его прикосновения более требовательные и грубые, словно ему уже сложно сдерживать себя.
Я выгибаюсь снова и снова, потираясь внутренней стороной своих бедер о его тазобедренные косточки.
Оттягиваю Лео за волосы на мгновение, чтобы захватить дозу кислорода. В воздухе повисли разряды электричества. Ещё немного, и мы превратимся в катушку Тесла, способную осветить своим зарядом весь замок.
Пальцы парня скользят от груди к тонкой полоске трусиков, чтобы буквально сорвать их с меня, вызывая очередной громкий стон.
Все тело сковывает от напряжения, пока Лео стягивает джинсы и боксеры, чтобы освободить упругое мужское естество.
Ожидание становится вечностью, и даже пальцы, скользящие по внутренней стороне бедер, оставляют невидимые ожоги.
Душа предчувствует свой выход и слияние со своей судьбой. Мне кажется, что всё вокруг взорвётся. Необузданное возбуждение уже спускается от солнечного сплетения к низу живота, чтобы раствориться там в тягучей неге.
Толкаясь бедрами вперед, я точно умоляю о проникновении не только в тело, но и в тонкий мир моей души.
Лео громко выдыхает, опираясь руками о перину у моих плеч. Облизываю губы, которые уже успели изголодаться по сладостным устам. Он входит в меня осторожно, во всю длину, замирая, чтобы дать насладиться полнотой всех ощущений.
Поцелуй замыкает цепь, которая запускает слияние двух тел, переполненных возбуждением. Мы ждали этого момента не несколько недель, а целую череду безжалостных столетий.
Мой возлюбленный начинает двигаться во мне, и я ощущаю каждый миллиметр его пульсирующей плоти. Так жадно принимая его в сладострастных объятиях своих чресел.
Я принадлежу ему полностью, без какого-либо остатка, страстно хватая его разгорячённые от поцелуев уста. Становится так тесно внутри себя, так жарко.
Толкаясь бедрами навстречу, я утопаю в океане трепетного наслаждения. Хватаясь за его плечи, чувствую, как каждая мышца наполняется разрядами электричества.
Неописуемое ощущение наполненности кажется той единственной вещью, которой мне так не хватало для полного чувства счастья и свободы.
Лео жарко осыпает мою шею, ключицы и грудь сотнями поцелуев, каждый из которых стоит целой вечности.
Наши тела умирают и воскресают вновь в танце истинной любви и страсти. Толкаясь навстречу друг к другу, сложно представить то одиночество, ту боль, что пришлось нам пережить.
Ничто не способно убить любовь: ни время, ни тьма, ни чьё-либо эгоистичное решение.
Мы всё равно будем стремиться друг к другу несмотря ни на что.
Проникновения становятся глубже, и мне сложно сдержать силу, скручивающую до приятной боли все внутренние органы.
Это невероятно… Невероятно прекрасно…
Одновременный пик ни с чем несравнимого наслаждения накрывает нас волной, запечатывая всё волшебное действо поцелуем двух влюбленных душ.
— Ты решишь, что я сумасшедший, но я уверен, что уже давно люблю тебя, — прервав ненадолго поцелуй, Лео шепчет мне прямо в губы, заставляя меня улыбаться самой искренней на свете улыбкой.
Я тоже люблю тебя, и это длится дольше пяти столетий.