— Моя одежда… — Он с недоумением поднял глаза на Рэчел. — Как ты умудрилась постирать ее? Ты что, раздевала меня?
— Да, и к тому же я вымыла тебя самого. Не смотри на меня с таким ужасом. Да, ты лежал передо мной совсем голый. Ну и что из того? Неужели тебе больше понравилось бы лежать потным и грязным?
Она раздевала и мыла его, стирала его одежду! Он прикрыл глаза, чувствуя себя очень неловко.
В воздухе разлился чудесный аромат кофе, доносящийся со стороны костра. Джакоб почувствовал, что не на шутку проголодался.
— Давай я помогу тебе, — предложил он Рэчел.
— Да нет, не нужно. Я жарю лепешки. Уже совсем скоро все будет готово.
— Я тоже могу отлично с этим справиться.
— Ты умеешь жарить лепешки? — В ее голосе звучало неподдельное изумление.
— Я помню, что мне приходилось делать это чуть ли не каждый день. А где взять молоко?
В корове, — с улыбкой ответила Рэчел. Она была уверена, что Джакоб растеряется и откажется от идеи помочь ей. Но он как ни в чем не бывало под хватил подойник и весело спросил:
— Покажи, в какой именно?
— Рози стоит вон там, — показала она, — но хочу тебя предупредить, что это сложней, чем кажется.
Но Джакоб был настроен решительно. Наконец-то представился шанс сделать что-нибудь самому, и он не хотел его упускать. Он надеялся, что подоить корову будет не так уж сложно. Конечно, это не мужское занятие, но он сможет помочь Рэчел. Ему уже надоело быть праздным бездельником.
Подойдя к корове, он погладил ее по спине и, поставив подойник под вымя, уселся на корточки, не зная, с чего начать. Нерешительно взявшись за вымя, он сильно сжал его. От боли корова вздрогнула и дернулась в сторону, едва не сбив его с ног.
— Спокойно, спокойно. — Джакоб поглаживал корову по боку, пытаясь успокоить. — Все понятно, я сделал что-то не так. Но ты тоже хороша, могла бы быть поосторожней с раненым человеком.
Как будто поняв его слова, корова повернула голову и безразлично посмотрела на него, давая понять, что это его проблемы. Ей же надо только, чтобы он ее поскорей подоил.
— Эй, мистер, вам нужна помощь? Обернувшись, он увидел рядом с собой рыжеволосого чумазого мальчишку.
— Я смотрю, у вас ничего не выходит. Так вы еще долго провозитесь. Если вы пообещаете угостить меня чашкой молока, я покажу вам, как это делается.
— Договорились, научи меня, — ответил Джакоб, поднимаясь и уступая юному наставнику свое место.
— Вот смотрите, надо просто взять сосок, осторожно нажать и потянуть вниз, как будто вы хотите выдавить молоко. Вот так, понятно?
Глядя, как белые струйки пенятся, ударяясь о дно подойника, Джакоб вдруг вспомнил, как пенятся во время шторма океанские волны, разбиваясь о прибрежные скалы. Он подумал, что когда-то наверняка жил на берегу океана. Джакоб не понимал, откуда взялось это ощущение, от Рэчел он еще раньше узнал, что сейчас они в Вайоминге, а, как он смутно припоминал, от Вайоминга до побережья путь неблизкий.
— Ну что же вы, мистер? Попробуйте сами, это совсем несложно, — задорный голосок вывел Джакоба из задумчивости.
На этот раз дело пошло на лад, и через двадцать минут Джакоб вернулся к Рэчел, держа в руках подойник с парным молоком. Увидев, с какой гордостью Джакоб несет молоко, девушка не смогла сдержать улыбку.
— Сказать по правде, я не думала, что ты справишься, — сказала она, с удивлением и нежностью глядя на него.
— Я не сам, мне помогали.
— Только не говори, что тебе повстречалась прекрасная фея с волшебной палочкой, — усмехнулась она. Не хотелось бы тебя разочаровывать, но это был всего лишь рыжий мальчишка.
— Да ладно, — ответила она, развязывая свой фартук, — все равно я никогда не верила в волшебство.
Когда она сняла фартук, Джакоб невольно заметил, что у нее на платье расстегнулась пуговка. Он приблизился к Рэчел, не в силах отвести глаз от того места, где в открывшемся разрезе платья виднелась ее смуглая кожа.
— Что у тебя на уме, Джакоб Кристофер? — спросила Рэчел. Проследив за его взглядом, она поняла, куда он смотрит, и, смутившись, поспешила застегнуть платье.
— Тебе лучше этого не знать, — ответил Джакоб, отвернувшись. Он решил, что его несдержанность могла обидеть ее.
Но Рэчел уже не выглядела смущенной. Она приблизилась к Джакобу и, прижавшись к нему, крепко обняла.
— Тебе нечего стесняться, я ведь теперь твоя жена, — ласково прошептала она.
Но в этот момент он почувствовал резкую боль в голове, перед глазами заплясали черные точки, и Джакоб потерял сознание, так и не успев поцеловать свою жену.
11
«Мне не мешало бы поучиться готовить», — подумала Джози, с отчаянием глядя на отвратительную липкую массу. Это было единственное, что ей удалось приготовить из кукурузной муки, которую она нашла в кладовке у Кэллахена. Но доктору Энни никогда не приходило в голову, что ее дочери нужно уметь готовить. С первого дня, как Джози отправилась в школу, она с головой погрузилась в учебу, и ей совсем некогда было крутиться на кухне, наблюдая, как мама готовит еду.
Потом в доме появилась Любина, которая терпеть не могла, когда кто-нибудь заходил на кухню и крутился у нее под ногами. И это вполне устраивало Джози, потому что у нее никогда не возникало желания попробовать приготовить что-нибудь самостоятельно. А в Нью-Йорке, в доме ее деда, где девушка жила, пока училась, всегда было полно прислуги, там Джози и подавно не приходилось возиться на кухне.
Теперь Джози горько пожалела, что, проводив столько времени за книгами, не удосужилась научиться самым простым вещам. Она всегда казалась себе самостоятельной и взрослой женщиной, а сейчас вдруг ощутила себя беспомощным ребенком, не знающим, с какой стороны подступиться к плите.
— Ладно, будь что будет, — пробормотала Джози себе под нос и, отыскав в плите закопченную сковородку, вывалила туда скользкое месиво, которое у нее получилось. Сунув сковородку в духовку, она присела на стул, боясь даже представить, что за блюдо у нее получится.
Кэллахен спал в другой комнате, утомленный долгой дорогой, и ей не к кому было обратиться за помощью. Так что пришлось готовить самой. После того как им не удалось найти Бена, Кэллахен упал духом и выглядел совсем разбитым. И поэтому, когда он привел лошадей, Джози предложила ему прилечь, пообещав, что справится со всем сама. Не став с ней спорить, он ответил:
— Пожалуй, ты права, я прилягу ненадолго. Ты только разведи огонь, а потом я встану и помогу тебе с готовкой.
Но, конечно же, он мгновенно провалился в сон, едва голова его коснулась подушки. Когда Джози через минуту зашла в его комнату, чтобы о чем-то спросить, то обнаружила, что он крепко спит. Даже во сне его лицо выглядело мрачным. Сердце Джози разрывалось от жалости к Кэллахену. Теперь она знала, как много значит для него Бен, и понимала его страх потерять единственного брата. Она с ужасом думала о том, как поведут себя ее близкие, узнав, что она помогла бежать из тюрьмы преступнику, но даже мысли о родителях не могли заставить ее бросить Кэллахена и вернуться домой.
Джози бродила по дому, размышляя, что же заставило ее нарушить закон и последовать за этим мужчиной в неизвестность.
Она прекрасно понимала, что дело тут не только в его красоте. В Нью-Йорке ей приходилось встречать достаточно красавцев, но их ухаживания оставляли ее равнодушной. А с Кэллахеном все было по-другому. Ее с самого начала влекло к нему, а теперь у нее появилось чувство, что они просто созданы друг для друга.
Джози чувствовала себя очень уязвимой, оставаясь с ним наедине в этом пустом доме. И дело было вовсе не в том, что она боялась, что Кэллахен попытается силой добиться близости. Она знала, что он никогда не причинит ей зла. Если она кого и боялась, то только саму себя. Ему было бы достаточно просто поцеловать ее, и она не сможет устоять против соблазна.
Чтобы отвлечься от опасных мыслей, Джози решила попробовать сварить кофе. Найдя кофейник, она наполнила его водой и поставила на плиту. На мгновение Джози задумалась, сколько кофе нужно насыпать, но, решив, что чем больше, тем лучше, она высыпала в кофейник чуть ли не полбанки.