Добрались до поселка без приключений. Пока Саша и Андрей носили в дом вещи из багажника, Наташа и Дима целовались под ночным небом.
— Ты нравишься мне все больше, — пробормотал он, оторвавшись от ее губ. — Как тебе вечер?
— Класс! — оценила она.
— Скоро будет еще лучше, — пообещал Дима. — Пойдем в дом.
На столике возле дивана было совсем немного закусок, зато высилась литровая бутылка золотистого виски. Андрей занимался набиванием папирос табаком, смешанным с конопляным крошевом. Он ловко зачерпывал смесь бумажной гильзой, приминал пальцами и разглаживал губами.
— Я больше курить не буду, — предупредила Наташа. — У меня от «дури» только ноги слабнут и кашель.
— Это с непривычки, — пояснил Саша деловито. — Первый «косяк» вообще не в счет. Только со второго или третьего цепляет.
— Что значит «цепляет»?
— «Торкает», — объяснил Андрей.
Странное дело, этого слова Наташа никогда прежде не слышала, но сразу поняла. Наверное, потому, что отмалчивавшийся Дима вручил ей бокал шампанского и придержал пальцем стеклянную ножку, когда Наташа хотела остановиться, чтобы перевести дыхание.
Пузырьки словно весело побежали по венам, действуя на сознание подобно веселящему газу. Саша что-то сказал, и Наташа звонко расхохоталась. Он протянул ей уже раскуренную папиросу.
— Затягивайся и удерживай дым в легких, — посоветовал он.
— Сколько? — спросила она.
— Как можно дольше, — ответил ей Андрей.
Наташе вдруг стало не по себе. Почему с ней разговаривают эти двое, а Дима предпочитает отмалчиваться? И почему он безостановочно вливает в нее шампанское?
Наташа вяло отвела его руку с бокалом.
— Я больше не хочу, — пробормотала она.
Собственный голос доносился откуда-то издалека. Зато зрение потрясало четкостью. Комната и парни выглядели так, словно их обработали в «фотошопе». Краски сделались неправдоподобно яркими.
— Клиент дозрел, — объявил Андрей.
Парни расхохотались. Сашу прямо корежило от хохота. То наклоняясь вперед, то откидываясь на спинку дивана, он сучил ногами в оранжевых штанинах и топал своими девственно-белыми кроссовками.
— Тогда приступим, — заявил Дима, когда приступ веселья прошел. — Докурила, Ната?
— Да, — сказала она, ища взглядом пепельницу.
Та материализовалась перед ней прямо из пустоты, удерживаемая чьими-то пальцами. Наташа принялась старательно тушить папиросный окурок, который никак не желал гаснуть. Пепельница качалась, по дну рассыпались жирные черные угольки.
— Я вчера все снимал на камеру, — сообщил Наташе Дима.
— Что? — тупо спросила она, прилагая усилия, чтобы удерживать отяжелевшие веки открытыми.
— Ты настоящая порнозвезда, — сказал Саша.
— Не очень опытная, но старательная, — подхватил Андрей.
— Если разместить видео в «Ютюбе», ты прославишься на весь мир, — сказал Дима, ухмыляясь. — Все однокурсники увидят, преподы и родичи. Хочешь?
— Нет, — быстро произнесла Наташа.
Опьянение начало проходить, сменяясь чувством ужасающей опустошенности и леденящего страха.
— Тогда придется полюбить нас троих, — сказал Андрей. — Добровольно.
— А чтобы нас не обвинили в изнасиловании, я опять включу камеру, — решил Дима. — Ты будешь делать все сама. Задача понятна?
Он встал, слегка приподнял черный свитер с белым черепом и стал искать пальцами пуговицу джинсов.
— Как ты мог? — выдавила из себя Наташа.
— Дело нехитрое, — весело откликнулся Дима. — Камера сама по себе работала, ты тоже сама по себе. Мне оставалось только получать удовольствие.
Он подвигал тазом, давая понять, чего ожидает от Наташи.
— Давай, Ната, не скромничай. Открывай ротик. Эндрю? Ты снимаешь?
— Камера! — дурашливо выкрикнул Андрей. — Мотор! Начали!
Это был не дурной сон, не жестокая шутка. Все происходило на самом деле, происходило с ней, с Наташей Пампуриной. Ее любимый возвышался над ней, поощрительно улыбаясь. Он даже не предполагал отказа или сопротивления. Жертва находилась в его полной власти.
Так он думал.
Наташа рассуждала иначе. Отец иногда рассказывал о делах, которые вел. Из его слов Наташа сделала для себя некоторые выводы, которыми сейчас и руководствовалась.
Первое. За половину тяжких преступлений в тюрьме отдуваются невиновные, потому что настоящих преступников обнаружить не удалось. Второе. Убийства без ярко выраженных мотивов, как правило, вообще никогда не раскрываются. Ну, и третье: нельзя уступать шантажистам, потому что они никогда не останавливаются на достигнутом, а продолжают терроризировать жертву, пока не выжмут из нее все до последней капли. Наташа не собиралась превращаться в забитую рабыню троих подонков, заманивших ее в ловушку. И она не могла допустить, чтобы видео, снятое Димой, попало в интернет.