Девушка старалась, но так и не смогла отбросить мысль, что именно сейчас ей уютно и в груди разливается тепло. Блаженство – чувствовать рядом сильное мужское тело. ЕГО тело. Не хотелось сейчас думать о нечеловеческой сущности Маркуса. Ведь можно забыть о том, кто он, и расслабиться, хотя бы на несколько часов?
Столько противоречивых качеств, черт характера перемешались в Маркусе… Неужели такое возможно? Он мог быть разным: грубым, нежным, ехидным, чутким... Он притягивал, умел расположить к себе и оттолкнуть одним словом или действием... Но Катя имела о нем только общее представление, тайники его души оставались покрыты ореолом мрака. Она не могла предположить, какие действия он совершит в тот или иной момент. Так почему она с ним на кресле и позволяет ему обнимать себя? Ответ прост. Потому что хочет его близости и прикосновений.
Господи, да она уже по шею в трясине!
– Спи, – волнующе низким голосом произнес Маркус, касаясь губами Катиного виска. Она опешила. Сердце дрогнуло, сладко защемило. Пульс подскочил, бешено колотясь под кожей. Умеет Маркус подлить масла в огонь.
Она хотела, чтобы он поцеловал ее, хотела снова ощутить вкус его губ. Только иностранец не сделал шага навстречу. Пришлось смириться и попытаться заснуть, что вначале совершенно не выходило. Но вскоре удары сердца Маркуса, точно метроном, начали навевать сонливость и уносить на спокойных, безмятежных волнах…
Глава 10
Тело затекло, и Катя проснулась; хотела выбрать более удобную позу и, затаив дыхание, застыла, словно статуя. Со сна вначале не поняла, где находится, увидев обнимающую ее мужскую руку с красивыми длинными пальцами, украшенными двумя печатками из серебра.
«Не сон. Я и правда спала в одном кресле с Маркусом», – спустя несколько секунд пришло понимание. Напряжение отпустило.
Объятия иностранца дарили тепло не только телу, но и душе. Рядом с ним хорошо. Катя, как бы сильно ни хотела, не могла отрицать этот факт.
Она горько усмехнулась. Демон получил свою добычу. Ненадолго хватило сил на сопротивление его шарму и обаянию.
«Какая же ты все-таки слабая, Катя».
Она провела пальцами по жестковатому пальто, которым Маркус укрыл ее. Осторожно приподнялась и повернула голову в сторону иностранца. Непроизвольно улыбнулась. Он спал, положив голову на спину кресла. Гладкое, мужественное, благородное лицо расслаблено. Веки, обрамленные черными, угольными, густыми ресницами, неподвижны. Грудь поднималась и опускалась в такт равномерному, спокойному, тихому дыханию. По телу Кати пробежала приятная дрожь, сердце ускорило ритм. Она едва подавила желание дотронуться до черных, как смоль, густых коротких волос Маркуса и почувствовать, какие они на ощупь. Жесткие, как сам иностранец, или все же мягкие?
«Какой же ты на самом деле, Маркус? Можно ли тебе доверять? А… любить?»
Ответ на последний вопрос подсказывал здравый смысл, но сердце рвалось к иностранцу. С каждой минутой все сильнее и сильнее.
Безумие.
Маркус внешне выглядит, как человек, но он – вампир, и его нужно бояться. А она, дура, так и летит, точно мотылек на огонь. Понимает, что сгорит, останавливается, а потом летит дальше. Все ближе и ближе к яркому обжигающему пламени.
Катя мотнула головой, заставив себя отбросить навязчивые, тяжелые мысли и перевела взгляд на кровать сестры. Маша спала на боку, обняв подушку, словно любовника. Больше не было схожести с покойницей, это принесло облегчение и вселило надежду, что ей стало лучше и она скоро поправится.
Маркус шевельнулся, и Катя посмотрела на него. Его веки дрогнули, и он открыл глаза. Она едва не провалилась, словно сквозь лед, в черную холодную бездну взгляда иностранца.
– Как спалось? Удобно? – с усмешкой спросил он, не отрывая от нее таинственных и прекрасных глаз.
– Нормально, но в постели лучше, – разминая затекшие конечности, ответила Катя. На самом деле ей, несмотря на позу полулежа и ноющие мышцы, давно не было так хорошо и уютно, как с ним этой ночью.
Видимо, иностранец понял ее чувства по выражению лица, и уголки его губ вздернулись. Он провел подушечками пальцев по голой руке Кати, словно призывая к вниманию. Предательское тело сразу отреагировало - покрылось мурашками, а ритм сердца стал хаотичным.