Какой-то фаэтон выехал на площадь с Баркли-стрит. Девушка наблюдала за ним, любуясь красивыми лошадьми и блеском их уздечек в свете факелов, освещавших крыльцо. Затем она вдруг поняла, что фаэтон останавливается перед Линк-Хаус. Клеона высунулась из окна. Дверца открылась, вышел мужчина. Клеона тотчас узнала его. Это был граф в своем щегольском атласном сюртуке. Он повернулся, чтобы помочь кому-то выйти из экипажа, и еще раньше, чем этот другой человек вышел, Клеона поняла, кто это.
Сначала появилась ступня, затем колено, затем все размякшее, почти безжизненное тело. Клеона вдруг вся затрепетала от гнева. «Безумец! Глупый и невоздержанный! Растрачивать жизнь на пьянство и карты!» Теперь она разглядела, что кто-то еще заботливо поддерживает плечи герцога. Это была женщина; Клеона увидела ее обнаженные руки, а потом, когда незнакомка высунулась из экипажа, — темные волосы, уложенные вокруг головы и заколотые сверкающими бриллиантовыми гребнями.
Появился дворецкий и подхватил хозяина с другой стороны. Вдвоем с графом они повели шатающегося герцога к дому. Женщина вышла из фаэтона и Становилась на тротуаре, провожая их взглядом. Ее ожерелье искрилось в свете факелов. На ней было платье, которое подчеркивало каждый изгиб ее тела, с очень глубоким вырезом. Сверху Клеона видела даже ложбинку между грудями. Затем, словно почувствовав, что за ней наблюдают, женщина запрокинула голову и посмотрела вверх.
Клеона не шевельнулась, хотя не знала, видно ее или нет. Так как свет в спальне не горел, она, вероятно, терялась в тени, зато ей довольно ясно было видно лицо женщины. Девушка поняла, что это Дория ди Форно, о которой говорила герцогиня.
Клеона разглядывала ее высокие, красивые скулы, резкую линию острого подбородка, полные яркие губы, темные глаза с поволокой и четко очерченный лоб. «Она красивая», — сказала себе Клеона. Но когда женщина повернулась и змеиным движением скользнула обратно в экипаж, девушке показалось, что эта итальянка злая. Женский инстинкт подсказал ей, что Дория ди Форно и граф не сулят герцогу ничего хорошего.
Не думая о том, что делает, Клеона выбежала на лестницу. Перегнувшись через перила верхней площадки, она увидела, что граф и дворецкий, поддерживая герцога, помогают ему пересечь холл. Глаза герцога были закрыты, челюсть отвисла, его белоснежная манишка залита вином, а руки бессильно свисали, покачиваясь в такт шаркающим шагам.
— Все в порядке, сэр, — услышала девушка слова дворецкого. — Оставьте его светлость мне. Я уложу его в постель.
— Уверены, что справитесь? — спросил граф.
— Да, сэр, — подтвердил вежливый, лишенный qq выражения голос идеального слуги.
— Тогда доброй ночи, — сказал граф и добавил: — Доброй ночи, Сильвестр. Спи крепко, и сладких тебе снов!
В голосе графа было что-то насмешливое и неприятное, даже дворецкий взглянул на него с удивлением. Затем француз вышел, по-кошачьи скользнув в открытую дверь, напомнив Клеоне какое-то дикое животное.
Парадную дверь закрыли, но когда дворецкий и один из лакеев хотели помочь герцогу подняться наверх, тот стряхнул их с себя.
— Черт побери, оставьте меня в покое! — сердито крикнул он. Теперь, когда глаза его были открыты, он не казался таким осоловелым, как минуту назад.
— Могу я помочь вашей светлости дойти до спальни? — осведомился дворецкий.
— Не можете, — отрезал герцог. — Я иду в библиотеку, у меня есть работа. Принеси мне что-нибудь поесть и кофе. Вы слышите меня? Кофе!
— Хорошо, ваша светлость.
Герцог натянул сюртук, выпрямился и медленно, не совсем твердо, направился к библиотеке. Клеона услышала его шаги по мраморному полу, затем тихо закрылась дверь. Девушка вернулась в свою спальню.
Герцог, несомненно, пьян, размышляла она, но не настолько, как казалось, когда граф выволакивал его из фаэтона. Что здесь происходит? Почему, стоит герцогу попасть домой, как он берет себя в руки? Ведь то же самое Клеона наблюдала в ту ночь, когда пряталась в библиотеке. И какая работа может быть у его светлости в такой час?
Все это было совершенно непостижимо. Однако теперь Клеона, словно она только и ждала возвращения герцога, была готова лечь спать. Звезды уже бледнели на ночном небе. Утренняя заря вот-вот должна была осветить все вокруг первыми солнечными лучами.
Клеоне неожиданно вспомнилось выражение лица герцога, его глубокий голос, когда он спросил, может ли положиться на нее. Как этот человек ухитряется быть то таким, то беспутным и отвратительным? И как женщина, которая приехала с ним, не помешала герцогу дойти до такой крайности? Если он ее любит, почему она не может повлиять на него? Или это неправда, что герцог отдал ей свое сердце?
Сон все не приходил. Солнце уже било в окно, заливая золотом ковер, когда Клеона закрыла глаза. Ей показалось, что спала она совсем недолго. Открыв глаза, она увидела, что служанка стоит у кровати с чашкой шоколада.
— Который час? — спросила девушка.
— Двенадцатый, мисс. Ее светлость велела передать, что вас ждут на ленч с графиней Дерби в час дня.
— Я должна немедленно встать, — спохватилась Клеона.
— Ваша ванна готова, мисс.
Клеона признательно улыбнулась, думая, как все это не похоже на жизнь в ее родном городе.
Когда герцогиня вышла из своей спальни, девушка, уже одетая, ждала ее. За ночь вдова словно постарела, у нее даже прибавилось морщин. Клеона решила, что она, вероятно, всю ночь не сомкнула глаз, тревожась за своего внука и судьбу родового поместья.
— Ты готова, дитя? — спросила герцогиня. — Эта шляпа тебе очень идет. Голубой цвет перьев точно подходит к твоим глазам.
Клеона сделала книксен.
— Спасибо, мадам. Вы спокойно спали?
— Нет, — отрезала герцогиня. — Пойдем посмотрим, в библиотеке ли герцог. Он с раннего утра поехал кататься верхом, но должен бы уже вернуться.
«Она все знает, — подумала Клеона. — Я уверена, она знает и о том, что случилось прошлой ночью и кто привез герцога домой».
Шелестя юбками, герцогиня спустилась в холл и направилась к библиотеке. Лакей распахнул дверь. Герцог был там, словно ждал ее. Все еще в рейтузах для верховой езды, он стоял спиной к камину с бокалом в руке. Когда они вошли, его светлость поставил бокал.
— Доброе утро, бабушка, доброе утро, Клеона!
— Вижу, ты не намерен сопровождать нас на ленч к леди
Дерби. — Тон герцогини давал понять, что это первый выстрел и сражение началось.
— Вы, мадам, совершенно правы в своем предположении, — откликнулся герцог. — Леди Дерби вызывает у меня еще большую скуку, чем ее муж, а это говорит о многом.
— Сильвестр, ну почему ты ссоришься со всеми приличными людьми и находишь удовольствие только в общении с отбросами общества? — жалобно спросила герцогиня.
— Я не считаю моих друзей отбросами общества. Во всяком случае, если они и отбросы, то по крайней мере забавные.
— Эта забава дорого тебе стоит. Нынче утром я получила письмо от твоего поверенного. Он просит назначить ему встречу. Ты прекрасно знаешь, о чем он желает говорить.
— Старина Добсон только и делает, что стонет да охает. Если вы хотите послушать моего совета, бабушка, отправьте его обратно.
— Я не сделаю ничего подобного, — резко возразила герцогиня. — Мистер Добсон вправе привлекать мое внимание к тому, что его беспокоит. Дела не могут продолжаться так, как они идут сейчас.
— Они и не будут так продолжаться, — устало отозвался герцог. — Дайте мне время, бабушка. Все, о чем я прошу вас, это дать мне время, чтобы все уладить.
— Уладить? — вспылила герцогиня. — Что ты можешь уладить? Все, что ты делаешь, это тратишь, тратишь, тратишь! Деньги текут у тебя между пальцев! Ты что, помешался? Если бы ты вредил только себе, это мало кого волновало бы. Но страдает твоя семья, твои родственники, люди, которые тебе доверяют, люди, которых ты нанимаешь и которые зависят от герцогской милости, как зависели в течение многих поколений.