-На расстоянии этого не сделать.
Она на секунду замолкает, и я знаю, что она тщательно подбирает слова. - Как дела?
Я вздыхаю. - Прекрасно”.
- Тебе следует вернуться домой. Ты можешь остаться со мной, мы можем разделить мое имущество ...
- Нет, - перебил я, - мне нужно это сделать. - Я говорю не только о годе в Швейцарии. Я начал смиряться с тем фактом, что секс втроем в офисе был моей последней битвой в этой недолгой войне против моего отца. - Есть судьбы похуже, чем захват компании стоимостью в миллиард долларов, - шучу я, пытаясь уловить нотки веселья в своем тоне.
Она снова молчит, но это не так, как в первый раз. Это молчание что-то скрывает, я знаю ее достаточно хорошо, чтобы понять это.
- Что? - Спрашиваю я.
- Кстати, о худших судьбах, - начинает она, прежде чем громко сглотнуть. - Папа сегодня заговорил о браке.
У меня кровь застывает в жилах. В этом году непризнанным фактором стало то, что моя сестра приближается к брачному возрасту по договоренности, по крайней мере в нашем мире. Я не хочу, чтобы ее постигла судьба, подобная судьбе нашей матери.
-Надеюсь, ты послала его нахуй, - рычу я.
- Это были не совсем мои слова, нет, - говорит она, и я слышу намек на улыбку в ее голосе. - Но я сказала ему, что занята слиянием и что нам нужно будет вернуться”.
Я ухмыляюсь этому. Классический прием быть уравновешенным и рациональным перед лицом потенциального кризиса.
- Послушай, мне нужно бежать. Сегодня утром переговоры сильно сдвинулись с мертвой точки, так что здесь настоящее столпотворение. Я сейчас буду, Джули”, - говорит она своей помощнице, прежде чем снова взять трубку. - Я просто хотела пожелать тебе удачи и сказать, что буду скучать по тебе. Я думаю, увидимся через год ”.- Ее голос понижается на октаву в энергии на последнем предложении.
- Никогда не думал, что скажу это кому-нибудь, но желаю повеселиться от слияния. Скоро увидимся . - Я собираюсь повесить трубку, но добавляю: “Эй, не вступай в брак по расчету с каким-нибудь надутым придурком, когда я вернусь, ладно?”
-Нет, если я буду иметь к этому какое-либо отношение, - мрачно обещает она, и решимости в ее голосе почти достаточно, чтобы заставить меня пожелать, чтобы наш отец обручил ее с кем-нибудь, просто чтобы я мог наблюдать, как она бегает кругами вокруг своего будущего мужа.
Я раздавливаю каблуком окурок косяка и направляюсь обратно, целеустремленными шагами пересекая барную стойку к ожидающему меня напитку. Я сажусь, обхватываю стакан пальцами и делаю глоток.
Один год.
Один год под вымышленным именем. Тристан Новак, преподаватель международного бизнеса.
Один год без моих друзей, сестры или матери. Один год без богатства, у черта на куличках, в стране, где никогда ничего, блядь, не происходит.
Один год ни с кем не трахался.
Я провожу рукой по лицу. Черт возьми, я не готов.
Вместе с ящиками спиртного мне придется вложить деньги в лосьон против натирания рук.
В заключение, один очень долгий год.
Мне неприятно это признавать, но мой отец действительно превзошел самого себя в этом деле.
Моя рука медленно опускается от лица, потому что я чувствую ее запах еще до того, как вижу или слышу ее. Ее аромат, убийственная комбинация мощного ветивера и сладкой ванили, достигает моего носа и обостряет мои чувства.
-Прошу прощения, - раздается страстный голос прямо у меня за спиной. У основания моей шеи появляются мурашки, как будто она ласкала это место пальцами. Она наклоняется достаточно близко, чтобы ее грудь прижималась к моей руке.
Не двигаясь, я наклоняю лицо в сторону и смотрю на нее из-под ресниц.
Мой взгляд встречается с парой темных, сияющих глаз, которые смело смотрят в мои. Я отдаленно осознаю, что мое дыхание на мгновение перестает выравниваться и я пропускаю выдох, но я слишком захвачен ее глазами, чтобы обратить на это внимание.
"Красивая’ - слишком банальное слово, чтобы описать ее.
Она поразительна.
Черные прямые волосы, разделенные на прямой пробор посередине, обрамляют лицо в форме сердца и ниспадают на грудь. Ее выразительные миндалевидные глаза сидят над маленьким носиком и пухлыми губами, накрашенными красной помадой. Она выглядела бы почти хрупкой в своей красоте, но в ней есть скрытая грусть, которая придает остроту ее лицу. Я знаю это, потому что распознаю ту же печаль внутри себя.
Она выше среднего роста, я бы сказал, что ее макушка достигает чуть ниже моего плеча, но я едва замечаю это, когда мой взгляд скользит по ее телу, и я понимаю, что меня вот-вот подвергнут суровому испытанию за мои грехи.