И обратите внимание, что он сделал.
— Ты посмела меня укусить? — Он отклонился назад, шок был на его лице, когда он коснулся своей нижней губы.
— Да… да, я посмела.
— Я не люблю, когда мне указывают, что делать! — Поставив руки на бедра, я сделала угрожающий шаг вперед. — Поэтому ты можешь прекратить это, Мистер Требовательный, и поцеловать меня правильно или не целовать меня вообще!
— Теперь ты говоришь мне, что делать! — бушевал он, сделав шаг вперед, пока его грудь не уперлась в мою. — Мне это не нравится. А что насчет поцелуя, Мадам Командирша, я буду целовать тебя так, как посчитаю нужным. Я — виверн, а не ты!
— Мадам Командирша! — ахнула я.
Нос к носу мы впились друг в друга взглядом, пока я ничего не смогла поделать и засмеялась. К моему удивлению, губы Балтика дернулись, затем из него вырвалось хриплое хихиканье, которое каскадом переросло в откровенный гогот.
Мое сердце пело, когда я смотрела, как он смеется до слез, собравшихся в уголках его глаз.
— Ах, cherie, — сказал он, положив свои руки снова мне на талию. — Это всегда было между нами, да?
— Я не помню. — Я смахнула волосы с его глаз, пальцами прослеживая атласную длину его брови.
— Ты единственная, кто когда-либо заставлял меня смеяться, — сказал он, целуя уголок моего рта. — Ты говорила возмутительные вещи, которые я бы не стал терпеть от любого другого дракона. Потом, когда я был готов придушить тебя, ты щекотала меня, или делала что-нибудь глупое, чтобы поднять мое настроение и заставить меня думать, что жизнь не могла быть лучше.
Его признание тронуло меня, заставило мои глаза гореть, когда я вытерла остатки слез от смеха с его ресниц.
— Многое изменилось во мне, Балтик, но я боюсь, что я все-таки склонна говорить возмутительные вещи. Я сделала тебе больно, когда укусила?
— Нет. — Его руки скользнули вниз, чтобы сжать мою попу. — Но не делай этого снова.
Я хихикнула.
— Ты любишь меня всем сердцем.
Это было заявление, но тень в его глазах заставила меня быстро ответить:
— Да. Я только что встретила тебя, и все же я любила тебя веками. Я люблю тебя и Брома.
— Одинаково? — спросил он, снова сжимая меня.
— Да, — сказала я, держа свою улыбку в себе.
— Ты должна любить меня больше. — Его голос был слегка приправлен намеком на раздражения.
— Моя маленькая барвинка16, придется тебе смириться. — Я выскользнула из кольца его рук. Потребовалось больше, чем немного усилий, чтобы сделать это, так как мое тело ужасно хотело остаться, быть прижатым к его поджатому телу, но так, как все у меня внутри вибрировало, надо было либо уйти, либо уступить ему.
— Почему ты отталкиваешь меня? — спросил он, его глаза горели от желания.
— Я… ты меня подавляешь.
— Хорошо.
— Нет, нехорошо. По крайней мере, пока я не разберусь со своим мужем. Сейчас… о чем мы говорили? Я потеряла мысль.
— Мы обсуждали твой отказ спариться со мной, — сказал он, его глаза все еще горели жаром.
Я держала язык за зубами, не желая опять вступать в словесную веселую перепалку.
— Ты сказал, что хочешь меня заклеймить, чтобы защитить. Утверждаешь, что для этого просто нужна клятва на верность, не так ли?
— Это только часть спаривания, но да.
— Мы можем принести клятву без секса?
— Это возможно, но неслыханно.
— Ну, тебе лучше начинать слышать это, потому что я соглашусь принять тебя в качестве виверна, но я не буду заниматься с тобой сексом. Пока, по крайне мере, я не решу проблему с моим мужем. Я намерена развестись с ним, но пока у меня не было шанса сказать ему, что я хочу одного, чтобы мы официально развелись, мы не будет спать вместе.
— Я позабочусь обо всем, что беспокоит тебя по поводу смертного. — Он отбросил эту проблему небольшим взмахом руки.
— Я не уверена, что он смертен, — пробормотала я, вспоминая, что сказал доктор Костич.
— Это не важно. Он перестанет быть проблемой. — Балтик встал передо мной, красивый, энергичный мужчина, который перенес невыразимые века мучений. Я прикоснулась к его щеке, прикоснулась к твердой челюсти, проследила пальцем его высокие скулы и вокруг глаз, эти прекрасные черные глаза, с небольшой раскосостью, давая ему слегка славянский вид.
— Как мы снова оба стали живыми? — Я смахнула прядь волос с его щеки.
Он захватил мою руку, целуя кончики моих пальцев, его глаза не отрывались от моих.
— Я не знаю, почему мы воскресли. Но я выясню, cherie. Я выясню.