— Ты уверена, что не хочешь спариться? — вежливо спросил Балтик, как только подтвердил клятву и поклялся чтить и защищать меня превыше всего остального. — Я знаю, как ты любишь быть снаружи. Мы могли бы сделать это здесь, если хочешь.
Я усмехнулась.
— Спасибо, но пока у меня не будет возможности поговорить с мужем, секса не будет.
Хитрый взгляд появился в его глазах, когда он медленно потянул меня к своему телу.
— Было время, когда ты отказалась дать мне секса с тобой, и все же мы смогли доставлять восхитительное удовольствие друг другу.
— Да, — сказала я не в силах удержаться от того, чтобы не придвинуть свой рот к его. Мои губы покалывало от необходимости почувствовать его. — Мне очень понравился тот сон.
— Это был не сон, cherie, — прошептал он мне в рот, его бедра, убеждая, потерлись об мои. — Это произошло. Это может произойти снова.
— Я больше не семнадцатилетняя девочка, которая не знает, что она делает, — сказала я, тихо застонав, когда его рот прошелся по моей шее, его губы обжигали мою плоть, но это был приятное тепло, которое жаждало мое тело.
Он отступил на мгновение назад, уголки его губ были подняты.
— Ты знала, что делала к тому времени, когда мы добрались до Франции.
Я улыбнулась в ответ, но пока не почувствовала его руки на талии моих джинсов. Я накрыла их своими.
— Балтик… прости. Я не могу. Это… слишком много в воздухе. Я не сделаю это с тобой, пока не поговорю с…
Он закрыл мой рот своим, останавливая слова.
— Я не буду делать ничего, чего ты не захочешь, cherie. Но ты сказала слова клятвы, и теперь ты моя пара. Ты должна нести знак моего клана.
Я держалась за его плечи, пока он расстегивал мои джинсы, положив руки на мои бедра, он спустил материал вниз.
— Где именно ты намерен поставить эту отметку?
Он усмехнулся, положив руки на мою лобковую кость, и его большой палец погладил меня там.
— Я думал здесь.
— Ну, ты можешь еще раз хорошенько подумать об этом! — сказала я, тем не менее, извиваясь прижимаясь к нему.
— Здесь? — Он коснулся складок между моих бедер.
— Это было бы ужасно. Нет.
— Как насчет здесь? — Он потянул меня к себе, руки положив на мою задницу, немного сжимая мои половинки.
— Я думаю, что это довольно неуважительно, не так ли?
Он вздохнул, а потом снял с меня толстовку, прежде чем я смогла запротестовать, оголяя мою грудь.
— Тогда оно должно быть здесь.
— Над моим сердцем? — Я задумалась об этом на мгновение. Мне это понравилось. — Ладно. Подожди … разве у тебя есть клан?
— Я был единственным членом клана, пока ты не приняла меня. Ты тоже должна будешь меня отметить.
Я собиралась сказать ему, что не имею ни малейшего понятия, как это делается, когда он открыл рот и выдохнул огонь на меня. Это было адски больно, около двух секунд; затем жар впитался в меня, распространяясь везде, пока не обосновалось внизу моего животы, объединяя места, которые не были объединены в течение веков. Я посмотрела вниз, мой бюстгальтер был уже снят, и Балтик лизал мою левую грудь, странный вихревой символ появился на моей плоти. По мере того как я смотрела на него, краснота уходила, пока метка не стала такого же цвета, как метка на моем бедре… цвет темного загара.
— Теперь ты отмечена как моя пара, хотя я был бы признателен, если бы ты не показывала метку людям, — сказал он, целуя мою грудь. — Твои формы, хотя они и человеческие, радуют меня, и я не желаю, чтобы другие на тебя глазели.
Я думала серьезно выбросить все на ветер… Гарета, мои моральные ценности, порядочность… и просто позволить Балтику заняться со мной любовью, пока солнце не поднимется высоко над нами.
— Я бы хотела заняться с тобой любовью, — сказала я, задыхаясь, когда он взял мой сосок в рот. Мои пальцы впились в его плечи.
— Я сделаю это, если ты желаешь, — пробормотал он, потираясь щекой об мою грудь.
— Я не могу, — сказала я, потянув его лицо к своему. — Я не должна целовать тебя. Это тоже неправильно.
— Между нами нет ничего неправильного. Но если ты не хочешь, чтобы я делал это, то я не буду, — сказал он, всасывая мою нижнюю губу.
— Думаю, это будет к лучшему, — сказала я, лаская пальцами мускулы на его плечах. — Пока все не наладится.
— Тогда и я не воздам дань уважения твоей великолепной груди, — пробормотал он, ставя влажный след на моей груди.
— Это точно было бы за чертой, — сказала я, выгибая спину, в молчаливом согласии, когда он закружил языком вокруг моего соска, последний стал таким твердым и жестким, что болел от потребности в его прикосновениях. Я снова застонала, схватив его за плечи, когда он помучил сначала одну грудь, а потом перешел на другую, длинными горячими мазками языка.