— Нет, у меня не будет ребенка. Это что-то еще, что я ношу, — сказала я, омраченная знанием того, что я должна была сказать. Я глубоко вздохнула и быстро сказала: — Пока ты сражался с Константином, я поехала в Париж. Там я встретилась с Костей и с зеленым, и синим драконами. Я сказала тебе, что собираюсь использовать филактерии, чтобы заново соединить сердце дракона, и поэтому я сделала это, только… я потерпела неудачу. Это не позволило мне заново сформировать его, и когда он снова разорвался на осколки, вместо того, чтобы войти в Филактерию Чот, он… он вошел в меня. В мое тело.
Балтик смотрел на меня так, как будто никогда не видел меня.
— Ты бы использовала драконье сердце против меня?
Я подошла к нему и ударила его, не сильно, но шокировала его настолько, что он вскочил на ноги.
— Это за то, что ты подумал, что я способна сделать такое.
Ярость прошла через него в виде его драконьего огня, ярость, которая полилась на меня, закружилась вокруг моих ног, взбираясь все выше и выше, пока я не стала окутана спиральным пламенем. Я приветствовала его жар, сливая его с моим собственным, принимая его в меня и захоронив его глубоко в мою душу.
На мгновение я подумала, что Балтик взорвется от гнева, но удивительно, его огонь погас, а его губы скривились в улыбки.
— Ах, любовь моя, что бы я без тебя делал?
— Был бы полностью и совершенно несчастным, — сказала я, радуясь, увидев, как жизнь возвращается в его глаза. И, вероятно, развлекаясь с каждой женщиной с двумя ногами.
Его руки скользнули вокруг моей талии.
— Ты единственная женщина, которую я знаю, кто посмел бы преподнести своему виверну известие о том, что она теперь носит кусочек драконьего сердца. Мы должны дать тебе сейчас же имя.
— У меня есть имя, — возмутилась я.
— Филактерии всегда называются. Если ты сейчас филактерия кусочка Чот, то придется тебе взять другое имя.
— Мы подумаем об этом в другой раз. Что мне нужно знать так это, как вытащить это из меня.
Он пожал плечами, наблюдая, как горничные совершили еще одну ходку с большим количеством воды.
— Этого я не знаю. Ни один дракон раньше никогда не был филактерией.
— Замечательно. — Я задалась вопросом, есть ли какой-нибудь ученый человек, с которым я могу поговорить, кто-то, кто знаком с драконьими осколками и сердцем.
— Ты не сказала, где Костя. Он вернулся с тобой, не так ли? — Спросил Балтик, когда стащил через голову свою тонкую льняную рубашку.
Я снова встала на колени и помогла ему с завязками на подштанниках.
— На самом деле он не вернулся.
— Он оставил тебя одну возвращаться из Парижа в Дауву? — спросил он, нахмурившись на меня.
Я махнула ему пройти к ванне и пошла за мылом.
— Я была не одна. Мой личный охранник поехал со мной.
— Поэтому я должен быть спокоен. — Вода плеснула, когда он забрался в ванну. — Где он, если его здесь нет?
Я глубоко вздохнула, наблюдая, как горничные выливали последнюю горячую воду. Когда они все сделали, и мы снова были одни, я смочила морскую губку и закрутила ее вокруг мыла, которое я сделала специально для Балтика. Оно пахло ладаном и миррой, его любимой. Он внимательно наблюдал за мной, пока я вставала на колени рядом с ванной и начала его мыть.
— Моя мать никогда не позволяла мне мыть кого-либо, — сказала я, желая избежать боли, которая, я знала, возникнет. — Теперь я понимаю, почему она это делала. Это очень чувственно, распространение мыла на мужском теле.
Балтик, отвлекаясь на ощущение моих пальцев, гладящих его кожу, оставляющие маленькие следы, следующие за каждым из моих пальцев, когда я намылила мягкие волосы на его груди, взглянул вниз.
— Я грязный и покрыт блохами и вшами, chеrie. Если ты продолжишь так гладить меня, ты в конечном итоге разделишь со мной ванну и не поблагодаришь меня за то, что разрешил моему паразиту навестить тебя.
Я улыбнулась, наслаждаясь твердыми мышцами, которые находились под его атласной кожей. Неохотно, признаваясь в правде его утверждения, я снова намылила губку и вручила ее ему, поднимаясь, чтобы принести чистую одежду, пока он оживленно намыливался.
— Теперь скажи мне, чего ты хотела избежать, — сказал он, вымывая длинные черные волосы, наклоняясь вперед, чтобы я смогла смыть мыло оставшейся чистой водой в коже.
— Костя оставил тебя, — сказала я просто, хватая льняную ткань, когда он вскочил на ноги, моргнув, когда мыльная вода попала ему в глаза. Я протерла его лицо, убрав его волосы назад и быстро сказала: — Он верит в то, во что верят все черные драконы, что ты стремишься контролировать вейров. Он отказывается больше быть частью этого. Именно он вызвал меня в Париж. Я сказала ему о своем плане использовать сердце дракона, чтобы остановить войну, и он организовал встречу с другими кланами, чтобы они одолжили мне осколки, чтобы все получилось.