Она забилась в его руках, словно птица, больно ударила ногой – и откуда столько силы в хрупкой девушке? Но он надеялся на ответ совсем иного рода. Ральф не отпустил ее, не мог так просто отпустить теперь, когда признался в своих желаниях. Или это обычное женское кокетство? Он еще держал ее, намереваясь повторить попытку, несмотря на ее сопротивление, но она вдруг вцепилась зубами в его шею.
– Diablo! – рявкнул Ральф. Такого он никак не ожидал. Он приподнял девушку, отрывая ее от себя, встряхнул и поставил на землю. – Вы двинулись рассудком, леди? Я просил лишь простой поцелуй, а вы решили, что я покушаюсь на вашу честь?
«Болван, бастард, теперь она будет шарахаться от тебя, как от дикого зверя! Не мог сделать это помягче? Или момент выбран не тот? Отчего она так взбесилась? Я сделал для нее все, что мог, проклятье…»
Ральф потрогал шею, на перчатке остались пятна крови. Тигрица, прокусила, с каким-то диким восхищением подумал он. Ладно, будет тебе…
На какое-то мгновение он замер, глядя, как она несется вниз по лугу, падает, теряя чепец, темные волосы рассыпаются по плечам.
О, силы небесные, и как далеко она намерена убежать? Прыгнуть в реку, чтобы не попасть в руки злобного насильника, коим он предстал перед нею?
Ральф нагнал леди Вуд в несколько шагов и, поймав, сгреб в объятия.
– Стойте же, леди, куда вы собрались? Хотите, чтоб я вытаскивал вас из неприятностей в третий раз? Баста!
Он сжал ее довольно сильно, желая, чтобы она прекратила отбиваться, ее волосы хлестнули его по лицу, обдав каким-то особым женским ароматом. Он взял себя в руки, хотя свободных рук у него и не осталось.
– Успокойтесь, леди Вуд, даю вам слово, что более не только не посягну на ваши… губы, но постараюсь держаться от вас подальше, – сказал он в густоту ее волос.
Она перестала сопротивляться, затихла в его руках, словно потеряв силы. Сдалась на его милость? Ох, какие у нее волосы… Но он уже дал слово… «Diablo! И зачем так поспешил?» – упрекнул он себя.
У Мод не было сил сопротивляться. Ее ноги подкосились, и она упала бы, не держи он ее крепко в своих руках. Но объятия его сейчас не были похожи на тиски, и он не стал ее целовать, лишь глухо что-то говорил низким, успокаивающим голосом, уткнувшись лицом в ее волосы, прижал к себе, чуть покачивая, словно баюкал. Мод перестала дрожать, прижалась щекой к уже привычному джеркину, затихла и только теперь увидела, что они стоят на лугу, спускающемуся к реке. На том берегу виднелись башенки и острые черепичные крыши Кембриджа.
– А где мост? – подумала она и, услышав свой голос, поняла, что сказала это вслух.
– Мост? – удивленно переспросил Ральф, огорошенный ее неуместным вопросом, и невольно взглянул вперед, через ее голову, туда, где блестела полоса реки. – Мост вон там. Если мы спустимся по лугу влево и объедем вон тот лесок, то, вероятно, попадем на дорогу, что ведет к мосту. А оттуда недалеко и до постоялого двора.
И зачем он начал излагать эти подробности? Леди Вуд совсем успокоилась и стояла, прижавшись к нему, хотя он ослабил хватку, давая ей возможность освободиться из его рук. Вот и пойми этих женщин! Она уже не злится на него? Не считает грубым насильником? Решив, что разберется со всем этим попозже, а пока решит дела насущные, Ральф осторожно отодвинул девушку от себя. Как же он поспешил со своим словом не целовать ее и не подходить!
– Нам пора, – коротко сказал он. – Вам придется еще потерпеть меня, но это ненадолго.
Рыжий ткнулся мордой в его плечо, словно подтверждая слова хозяина.
Чепец леди Вуд темно-зеленым пятном выделялся на пожелтевшей траве. Ральф поднял его, подал и, дожидаясь, пока она справится с головным убором, наблюдал за ней, потирая укушенную шею и усмехаясь своим мыслям. Когда она надела чепец, вновь став тихой строгой леди Вуд, он вскочил на рыжего и наклонился, чтобы подхватить ее и усадить на коня. Уже привычно прижав спутницу к себе, но чувствуя ее близость еще острее, Ральф пустил рыжего галопом вниз по косогору к реке.
Мост оказался именно там, где он рассчитывал его найти, а добраться по городским улицам до гостиницы не составило труда. Он опасался встречи с их преследователями, но, к счастью, до «Ржавой подковы» они добрались без приключений. Всю дорогу леди Вуд сидела, старательно отстраняясь от него, насколько это было возможно, но в конце концов сдалась и прилегла на его плечо, вновь заставив его помянуть дьявола и задать вопрос небесам: «Как их понять, этих женщин? И надо ли?»
Впрочем, когда он ввел рыжего во двор гостиницы, ему уже было не до подобных вопросов. Двор был забит всадниками и пешими, по всей видимости, людьми Суррея. Повозки леди Вуд нигде не было видно. Ральф, оставив девушку рядом с рыжим и с напутствием громко кричать, если кто-то попытается пристать к ней за время его отсутствия, отправился к хозяину, который и сообщил ему, что «мадам и все люди, с вашим раненым, что очень плох, но врач сказал, если даст Господь, поживет еще… уехали, когда солнце еще не подходило к зениту».
«Уехали в Лондон? Скорее всего, дело в руки взял Берт… Отлично, чертов неаполитанец!»
Успокоившись, Мод сама поразилась той вспышке ярости, которая ее охватила, когда Кардоне поцеловал ее.
«Все это из-за тех ужасов, что случились со мной», – думала она, пытаясь оправдаться перед самой собой, но еще больше стремилась найти оправдание поступку Кардоне, потому что ей по-прежнему не на кого было положиться, кроме как на него. Он дважды выручил ее из беды, а на лугу, когда догнал ее, был так ласков с ней и, казалось, сам сожалел о случившемся.
«Слишком много всего, – думала Мод, когда они ехали на постоялый двор, виновато поглядывая на шею Кардоне, где виднелся след ее сопротивления в виде припухшей свежей ссадины. – Слишком много всего накопилось и случилось… Хотя он мог бы вести себя и поучтивее. И наверняка не ожидал, что я его укушу…»
Во дворе гостиницы Мод не сразу заметила отсутствие их повозки из-за множества снующих там вооруженных людей. Она стояла, держа рыжего за повод, с напряжением ожидая возвращения своего спутника и беспокоясь о том, что могло случиться. Когда спустя, как ей показалось, мучительно долгое время Мод увидела знакомую фигуру Кардоне, направлявшуюся к ней, то ринулась ему навстречу.
– Нет нашей повозки! – взволнованно воскликнула она. – Вы узнали, куда она делась? Ваш слуга с врачом уже здесь? И Агнесс… моя компаньонка! Вы сказали ей, что со мной все в порядке?
– Они уехали, – ответил Ральф. – Бертуччо увел их из города, подальше от всей этой смуты. Да хранит их Господь в пути! Но на Берта можно рассчитывать, надеюсь, они благополучно доберутся до Cтэнстеда, а там мы их нагоним. Ваш слуга получил помощь врача, и тот заверил – есть надежда, что он поживет еще.
Ему было приятно успокаивать ее, он видел, как беспокойство на ее лице сглаживается, а усталые глаза вдруг засияли, словно внутри зажегся тихий огонь. А как она взметнулась ему навстречу!
«Мы поедем вдвоем, и, возможно, вы больше не станете кусаться…»
Он невольно дотронулся до ссадины, оставленной ее зубами, и усмехнулся.
– Нам стоит подумать о делах насущных, леди Вуд. Я очень голоден… во всех отношениях, да и вы, думаю, не прочь перекусить в какой-нибудь харчевне где-нибудь за городом, иначе и паруса не наполнятся ветром…
– Да, конечно, надобно поесть, – совсем с другим настроением сказала Мод. Сначала она опешила от неожиданного известия, но была вынуждена согласиться с тем, что опасно находиться в городе, где столько вооруженных людей. Новость о том, что был врач и что можно надеяться на выздоровление Роджера, и вовсе ее обрадовала. Поэтому она без возражений приняла предложение заехать в трактир – это их сильно не задержит, а верхом они быстро догонят медленно плетущуюся повозку.
– Надеюсь, они догадались оставить здесь мою кобылу, – сказала Мод. – Мы же не можем опять…
Девушка покосилась на рыжего. Мало того, что коню тяжело нести двойную ношу, – путешествие на одной лошади в объятиях мужчины выходило за все рамки приличий. Щеки ее залились румянцем. Она быстро подняла руки, делая вид, что поправляет чепец, и пробормотала: