У Тоси она бывала редко. Тетка сама приезжала к ним пару раз в месяц. Привозила вкусный чай и зефир в шоколаде; они сидели с мамой на кухне, потом перебирались в комнату, иногда мама доставала бутылку вина, тогда Тося оставалась ночевать, а утром уезжала к себе. Она была старше мамы на девять лет, но сухонькая, моложавая, с хорошей стрижкой и абсолютно седая. Ей это шло. И платья с высоким воротником, и вечные брошки на лацканах пальто. Арине она нравилась. Сдержанная, ироничная, а главное – никакого сюсюканья и дурацких подарков. Только сухой поцелуй в щеку на прощанье и деньги на счет по праздникам.
– Температуру меряете? – неловко спросила Арина, присаживаясь за стол.
Тося поморщилась и не ответила. Щелкнула чайником, выложила на стол коробку конфет в блестящей фольге. На кухне было душно, окна Тося уже заклеила и сама куталась в вязаную шаль. Арина тут же поплыла, задышала глубоко и часто.
– Укачало, – соврала она в ответ на озабоченный взгляд тетки. – Отвыкла в автобусах кататься.
– Значит так, – решила Тося. – Сейчас звонишь маме, отчитываешься, что я в порядке. А потом приляг. Мне скоро продукты привезут, я тебе куриного супа приготовлю. Договорились?
Приехала, блин, помощница, небось сама бледная как смерть от вчерашнего. Нужно было поспорить для приличия. Но Тося уже скрылась в комнате. Арина набрала маме в мессенджере: «Тося бодряком. Сейчас будет суп из курицы варить. Живее всех живых!» Мама тут же ответила: «Кто? Курица?» И ржущий смайлик, будто бы не сидела сегодня с утра скорбная, как на поминках.
Арина засунула телефон в карман и пошла за Тосей, та уже застелила диван в гостиной накрахмаленной простыней. Такие только в поездах и остались. Вручила Арине плед и подушку.
– Отдыхай, я пока сезон досмотрю, очень мне нравится сериал один. «Аббатство Даунтон» называется. Такой душевный…
Арина покивала, но уже не вслушиваясь. Опустила голову на подушку. Через сон вытащила телефон, глянула, не написали ли Ната. Вспомнила про заблокированный чат. Сил вести разговор по душам прямо сейчас не было совершенно. И не факт, что найдутся потом. Арина закрыла глаза.
А когда открыла, за окнами собралась вечерняя темень. Арина включила телефон и ахнула. Начало одиннадцатого. Вот так съездила в гости к тетушке. Можно уже не вставать, а завтра укатывать, поджав хвост. Вот только пить хотелось до одури. Да и есть.
Арина вылезла из-под пледа, потянулась так, что в спине хрустнуло, и собралась тихонько пройти на кухню, но оттуда лился свет абажура и раздавалось приглушенное бормотание. Арина прислушалась – в аббатстве Даунтон продолжали гонять чаи и сплетничать.
– Проснулась? – заметила ее Тося и закрыла ноутбук. – А я все думала, будить или нет. Ты же голодная совсем. Но решила, сначала выспишься, а потом поешь. Садись. Сейчас разогрею.
– Вы как себя чувствуете? – пристыженно спросила Арина, нарезая протянутый хлеб. – Температура есть?
– Не включай свою дрожащую матушку, – отмахнулась Тося. – Тридцать шесть и семь. Тебя устроит?
Арина зачерпнула первую ложку бульона, подула на нее и попробовала. Охнула. И начала хлебать, издавая непристойные звуки.
– Очень вкусно!
– Знаю. – Тося вернулась за стол и обхватила пальцами чашку.
Вот пальцы были старческие с короткими ногтями, а чашка – удивительная. Из тонкого, прозрачного почти фарфора. Искусной выделки ручка венчалась маленькой розочкой, нежно-румяной и ажурной. Но боку у чашки красовалась еще одна розочка, уже нарисованная. Тося сжимала чашку, чуть отставив в сторону мизинец. Но не пила. Арина присмотрелась: в чашке ничего и не было.
– Кофе хочу, – призналась Тося. – Но если выпью, до утра куролесить буду. Вот сижу, сама себя обманываю.
– Чашка у вас огонь, – не удержалась Арина. – Антикварная?
– Дрезденский фарфор. Подарок старого друга, – уклончиво ответила Тося. – Ты мне лучше скажи: что у тебя приключилось?
Арина отложила ложку. Есть больше не хотелось.
– Я же вижу, ты сама не своя, – мягко улыбнулась Тося. – Иногда лучше поделиться с посторонним человеком. Душу облегчить.
– Ну какой же вы посторонний…
Тося фыркнула совсем по-девичьи.
– Хорошо, расскажи как любимой тетушке.
Слова так и вертелись на языке. Обидные, обиженные слова. В любой другой ситуации можно было бы наговорить их Нате в голосовое, а тут как быть? Только если посторонней любимой тетушке.
– У меня есть подруга, – начала Арина. – Ната. Ну, может мама вам рассказывала. Мы с ней очень близкие люди. На самом деле близкие. Так редко бывает. А вчера поссорились. Поехали вечером в бар, выпили немножко. Потом еще выпили. А потом к нам подсели парни. Познакомиться решили. Ната, вроде, против не была, я тоже. Мы разговорились. Один мне коктейль принес, попросил телефон. Ничего такого вообще!