– Блеснуть цитатой? – фыркнула Лиза. – Да я же ничего особо не читала. Буду выглядеть как дура. И вообще… ты видел ее? А меня?
– Ну да, и что?
Лиза попыталась представить, как видят ее окружающие. Рыжие вечно растрепанные волосы, глаза грязно-зеленого цвета… В детстве Лизу дразнили, говоря, что глаза у нее блевотного цвета. Лиза вспомнила и о следах от акне на щеках. Она не могла понравиться Яре.
– Ничего, забей. – Лиза взяла телефон и подняла его на вытянутых руках, глядя на Мишу: тот из-за плохой связи превращался в пиксели. – Наверняка ей нравятся парни.
– Тебя никто и не просит становиться перед ней на колено и просить руки и сердца, – хохотнул Миша. – Просто пообщайся. Тема есть.
– Не думаю, что это хорошая идея.
Несмотря на категоричность, Лиза всерьез задумалась о Мишином предложении.
На этой неделе Яра с подписчиками разбирала «Шум и ярость». Лиза убеждала себя, что нет ничего сложного в том, чтобы прочесть краткое содержание и написать пару комментариев во время эфира. Может, Яра обратит на нее внимание и узнает по аватарке. Так Лиза и поступила.
Как оказалось, привлекать внимание тем, в чем совсем не разбираешься, – действительно дурацкая идея. Во время эфира Яра постоянно выбирала случайного зрителя и подключала его к трансляции. На этот раз таким зрителем стала Лиза, написавшая «Очень люблю творчество Фолкнера!» в комментариях. К подобному повороту она не была готова и все же дрожащими пальцами подтвердила запрос.
Не успела Лиза моргнуть, как Яра стала бомбардировать ее вопросами о писателе и его персонажах. Фолкнера Лиза не читала даже урывками, а потому отвечала общо и размыто; она попыталась сказать что-то про Бенджамина, но никак не могла вспомнить, какой это из братьев; решила упомянуть сестру, но назвала ее Кэти. В отчаянии Лиза пролепетала что-то вроде «связь такая хреновая, тебя совсем не слышно» и нажала на крестик в углу экрана.
Выключив телефон, она бросила его на кровать, словно вместе с погасшим дисплеем сотрется и все случившееся. Потом походила по комнате, чувствуя, как колотится сердце, и прислонилась лбом к холодному стеклу. Все кончено. В непроницаемо темном небе Лиза видела угасающую надежду.
«Лиза Касаткина – маленькая катастрофа», – вспомнила она слова мамы. Только мама немного ошиблась: на самом деле Лиза – большая катастрофа.
Она осторожно шагнула в гостиную: комнату освещал голубоватый свет телевизора. Мама сидела на диване, скрестив руки, и смотрела передачу про животных.
– Чего встала как привидение?
– Ма…
– Да?
– Иногда, чтобы казаться умнее, лучше промолчать, да?
– А перед кем ты хочешь казаться умнее? – Мама сдвинула очки на переносицу и убавила звук телевизора.
– Ну… – Лиза опустила взгляд. Она хотела стереть этот вечер из памяти и начать все заново. – Мне нравится один человек. И я хотела выглядеть лучше, чем я есть…
– Послушай, Лиз, тебе не надо никем казаться, чтобы нравиться людям. Ты ведь не хочешь, чтобы им нравился выдуманный образ? – Мама мягко улыбнулась. – Просто будь собой. А если не понравишься такая, какая есть, ну… это же не конец света, правда?
Лиза помолчала.
– Ладно, пойду спать. Это так, глупости.
Включить телефон Лиза так и не решилась. И для надежности положила его экраном вниз. Но уснуть не смогла: ворочалась, проигрывая произошедшее в голове, и воображала другой исход разговора. Наверное, Яра запомнит ее, но совсем не так, как хотела Лиза.
Уснула она под утро. И поняла, что нельзя вечно бегать от того, что случилось. Нужно принять ситуацию. Принять себя такой, как есть. Нелюбовь к чтению не делает ее хуже других. А ситуацию с Ярой она переживет. Со временем.
Нажав на кнопку включения мобильника, Лиза на пару секунд прикрыла глаза и перевела дыхание. Почему-то она чувствовала себя так, словно идет по канатной дороге.
И обязательно упадет.
Лиза Каменская
Проблема огурца в отдельно взятом хаусхолде
Вечерний автобус может быть быстрее ног, но может быть и медленнее. Каждый вторник Лика делала ставку на московский транспорт и выигрывала пять, максимум десять минут. Лика с радостью сделала бы ставку на велосипед, но, во-первых, сидеть потной на занятиях неприятно, во-вторых, в Москве лихой не только общественный, а весь транспорт. И в-третьих, Саша запретит хранить велосипед в квартире.
Автобус удобно остановился у продуктового. Лика надела маску и вбежала в магазин. Вбежала, потому что, если задержаться, очки запотеют так сильно, что сложно будет не врезаться в дверь. Маска пахла кофе и колбасой и использовалась уже примерно в тридцатый раз.