“Ты сошла с ума? Зена, остановись…”
“Заткнись, - шипит она, сидя на нем. - Вот твоя сделка”, - и она спускается ниже, принимая его в себя, теплую и влажную. Он хрипло вскрикивает и поднимает к ней свои бедра.
“Не надо… не делай этого”, - говорит он снова, но его тело не повинуется ему; прямо сейчас его контроль над собственным телом слабый как у смертного. Он не знает, хочет ли он оттолкнуть ее или стиснуть в объятиях и прижать к себе; он только знает, инстинктивно, что она не позволит никаких проявлений нежности. Она упирается ладонями в его бицепсы, пригвождая его руки к кровати, и врезается в него, обнажая в рычании зубы. “Так хорошо, Арес? - теперь она тяжело дышит, но яд по-прежнему в ее голосе. - Это было так же хорошо, когда ты имел мою дочь? Так же?”
Он в отчаянии стонет. “Зена - я лю…”
“Нет, - она не дает ему договорить, ее губы дрожат, глаза пылают ненавистью. - Заткнись и трахай меня. Ты же этого хотел. Это твои условия”, - ее движения становятся сильнее, быстрее, она наклоняется к нему, так что ее волосы каскадом спадают на его грудь. Ненависть исходит от нее волнами, ошпаривающими его.
“Остановись”, - говорит он снова, и пытается освободиться, не сбрасывая ее с себя; но от напряжения он лишь оказывается еще глубже в ней. Несмотря на всё, удовольствие в его паху достигает пика, такое мощное, что он чуть не забывает обо всём на свете.
“Бери это, - говорит она. - Бери свою сделку. Всё остальное, что у меня было, ты уже забрал”.
Он знает, что вот-вот кончит, и точно так же он знает, что не может позволить этому случиться, не может позволить ей довести всё до конца. Он пытается сосредоточиться, вернуть хоть какой-то контроль, но ее слова рассекают его сознание словно мечом, снова. “Меня тошнит от тебя, - говорит она, ее голос низкий, злой, отдающий болью. - Надеюсь, что Ева действительно сможет уничтожить богов. Надеюсь, она убьет тебя. Я хочу увидеть, как она вырвет твое сердце”.
Ему наконец удается высвободить свои руки и переместить ей на бедра и остановить ее, и когда у него почти выходит освободиться от нее, она сжимается вокруг него, и результат насмарку, пламенные струйки пронзают его член, его тело сотрясается снова и снова; и когда всё кончено, вслед за оргазмом, который она вызвала в нем, накатывает волна тошноты.
Зена скатывается с него и замирает рядом с ним, словно она тоже полностью вымотана.
Через секунду Арес приподнимается и смотрит на нее. Ненависть исчезла с ее лица; вместо нее пустота, ужасающая его даже еще больше. Она лежит на спине, руки вдоль туловища, ноги врозь, следы его постыдного удовольствия блестят на ее бедрах и темных завитках. Он видел женщин, вот так, в деревнях после набегов, в завоеванных городах; женщин, которых использовали для развлечения вражеские воины, иногда даже не в одиночку, а компаниями; женщин, которые не были мертвы, но выглядели мертвыми, раскинувшими ноги, с семенем солдат на своем теле.
Он неуверенно протягивает руку и касается ее лица; но она вздрагивает, и он убирает руку.
Он спускается ниже, встает на колени у нее между ног и наклоняется к ее бедру. Она вздрагивает и отталкивает его с мучительным выдохом. “Нет, нет…”
“Позволь мне”, - говорит он хрипло и наклоняется ниже, слизывая с ее кожи отчетливо заметные на ней плотные белые капельки. Возможно, она понимает, что он пытается сделать, потому что она глубоко вздыхает и больше не сопротивляется, даже когда он входит языком в ее мягкие выпуклые изгибы. Он больше похож на зверя, зализывающего рану, чем на мужчину, доставляющего удовольствие женщине; но когда он полностью очищает ее, то ее тело, против ее воли, отвечает ему. Ее бедра дрожат, и она негромко стонет. Он останавливается и поднимает голову, глядя на нее, их глаза встречаются; она вздыхает и закрывает глаза, и чуть выгибается к нему. Он снова наклоняется и нежно целует ее, будто в некоей странной попытке заботы, будто заставить ее испытать оргазм означает заставить ее чувствовать себя лучше, будто это сможет каким-то образом заслонить всё случившееся. Несколько мгновений ее судорожно сотрясает, она вскрикивает, а затем замирает.
Силой мысли он создает меха, чтобы накрыть ее, и ложится на кровати рядом с ней, опираясь на спинку, всё еще полностью одетый. Больше всего ему хочется лежать рядом с ней, держать ее в своих руках, прятать свое лицо в ее волосах; но это теперь невозможно, и он это знает.